Гарт, к примеру, мог бы жениться на ней, чтобы спасти ее. Гарт гораздо более высокого мнения о женщинах, чем Клэй, и к тому же чрезвычайно жалостлив. Во всей Виргинии не отыщется женщины, которая бы не знала, что из него можно веревки вить – стоит только поведать о своих горестях и несчастьях. Не это ли делает вдова Эллиот? Гарт изо всех сил защищает ее. Впрочем, с бездомными собаками он обращается точно так же.
Ладно, как бы то ни было, а он не такой легковерный, как его младший братец. И совсем не важно, что кожа ее – как теплый атлас.
Клэй подавил желание лечь рядом и раствориться в нежности ее тела. К черту аннулирование брака, хотя бы удовлетворить голод плоти, если уж никак не успокоить душу…
Почему же измена Элли и обман Ребекки так сильно пошатнули его веру в искреннюю женскую любовь? Его мать боготворила отца. Эмелин – верная и любящая жена Уилла. И Лисси, должно быть, безотчетно влюбилась в того янки, с которым убежала из дому. Лишь некоторые из женщин лгут, зачем же осуждать всех?
А затем, что эти две заставили его поверить в то, чего не было, чтобы что-то от него получить.
Клэй понял, что Ребекка заснула, и неохотно отстранился от нее. Закрывая баночку с мазью, он жадно смотрел на ее тело. В чреслах вспыхнул огонь – он вспомнил мельком увиденную округлость ее груди. Как же сильно ему хотелось коснуться этих холмиков руками, попробовать на вкус их розовые вершинки…
Гарт прав. Полгода – слишком долго без женщины, даже если женщина эта – Ребекка Эллиот. Но Клэй не собирался приводить в исполнение свою угрозу: ни за что на свете он не возьмет ее силой, не важно, насколько остро он желает ее… а насколько он желает ее – одному Богу известно.
Как она хороша сейчас – руки под головой, зеленые глаза не мечут молнии, чувственный рот не дразнит его. Нежная, желанная, с разметавшимися по плечам медовыми волосами… настоящая красавица. Изыди, сатана.
Клэй вскочил на ноги, отбросил банку с мазью, потом поднялся в фургон и принес подушку и одеяло, пристроил подушку у Ребекки под головой и осторожно укрыл. Достав из ящика скатку с собственным одеялом, он улегся неподалеку от нее.
Прежде чем заснуть, он долго думал о женщине, лежавшей так близко, и в конце концов решил держаться от нее на расстоянии. Это воплощенное искушение, орудие в руках дьявола уже принесло ему достаточно неприятностей.
Глава 8
Утро встретило их сереньким рассветом; низкие облака, казалось, придавили жару к земле. Может, массаж Клэя помог, а может, дело в том, что спала она на земле, а не на жестком сундуке, а может, сыграло роль и то и другое – как бы то ни было, плечи и руки болели гораздо меньше, но ощущение тепла его ладоней не покидало Ребекку.
– Как вы себя чувствуете, Бекки? – спросил Гарт, седлая коня.
– Гораздо лучше – Клэй сделал мне массаж.
– Массаж? – Гарт бросил на брата удивленный взгляд. – Хм, интересненько.
– И нечего ухмыляться, – проворчал Клэй. – Чем скорее у нее пройдет боль, тем скорее я вернусь к своим обязанностям.
– Ну да, я так и понял, – усмехнулся Гарт и вскочил в седло. – Удачного вам двоим дня!
– Клэй, я очень благодарна вам за то, что вы сделали прошлой ночью, – сказала Ребекка.
– Для занемогшей лошади я сделал бы то же самое.
– О, сэр, любезность только подчеркивает ваше великодушие.
Клэй начал запрягать мулов, но они уперлись и напрочь отказались двигаться с места. Клэй выругался и отскочил в сторону, когда один из них попытался лягнуть его.
– Предоставьте это мне! – попросила Ребекка.
– С величайшим удовольствием. – Он оперся спиной о фургон и скрестил руки на груди. – Только осторожнее, эти поганые животные могут зашибить насмерть.
Ребекка приблизилась к первой паре мулов.
– Милые мои, ну как вам не стыдно? Цезарь, дорогой, я знаю, что тебе не по нраву дух сепаратистов-южан, но ты мог бы вести себя поприличнее, – тихонько приговаривала Ребекка. Она отрезала кусочек яблока и дала его мулу, потом еще один – второму. – А ты, Марк Антоний? Покажи этому человеку, как полагается вести себя настоящему джентльмену! Ты же понимаешь, капитан Фрезер служил в кавалерии Конфедерации и вообще привык иметь дело с чистокровными скакунами, на которых плантаторы загоняли лисичек… – Она бросила испепеляющий взгляд на Клэя. – Или беглых рабов.
Ребекка побаловала каждое животное кусочком яблока, и через несколько минут все шестеро уже были запряжены в фургон.
– Карета подана, милорд!
Клэй отобрал у нее поводья.
– Вы всегда прибегаете к манипуляциям, чтобы достичь своей цели?
– Когда они работают, – с нежной улыбкой ответила Ребекка. – Я не любительница надувать губы и строить свирепые гримасы – это ваш подход к делу, сэр.
– Я, мэм, губы не надуваю. – Первые фургоны пришли в движение, и Клэй вскочил на козлы. – Вы предпочтете идти пешком или ехать?
– Определенно – идти пешком. Здорово будет для разнообразия размять ноги.
– Ну, ввиду того, что впереди у нас две тысячи миль, сдается мне, к концу пути ваши ноги будут превосходно размяты. – Клэй взмахнул поводьями, и фургон тронулся.
Он и вправду пытается шутить? Нет, вряд ли. Ребекка отогнала от себя мысль о невозможном и зашагала вперед. Вскорости стал накрапывать мелкий назойливый дождь, который загнал ее в фургон. К обеду морось перешла в ливень. К счастью, холст был натянут очень плотно и не протекал, но это не особенно радовало Ребекку. Она пыталась читать поваренную книгу, сидя в кресле, и ее качало из стороны в сторону, а по крыше фургона барабанил настырный дождь. Ребекка чувствовала себя будто внутри барабана.
Дождь породил еще одну проблему. Каждая выбоина и рытвина на дороге превращалась в серьезное препятствие. Колеса увязали в грязи, и приходилось поминутно останавливаться, чтобы вытаскивать повозку. Мужчины с натугой толкали тяжело груженные фургоны. Вскоре по обочинам дороги образовался полнейший беспорядок: чтобы облегчить себе задачу, скарб вытаскивали из фургонов и как придется складывали тут же возле фургона. Поезд двигался со скоростью раненой черепахи, и когда в конце концов достигли реки Канзас, Майк Скотт объявил ранний привал. Здесь имелся паром, на котором переправлялись через реку. Скотт решил, что переправляться они будут уже утром.
Гарт подъехал к ним и сообщил, что хочет высушиться и переночевать в одном из фургонов Скотта. Ребекка и Клэй переставили кое-какие ящики, чтобы Клэй мог разложить свой спальный мешок в фургоне.
О том, чтобы развести костер, даже речь не шла, поэтому Клэй пошел в один из местных домишек и купил две чашки кофе – на вкус не бог весть что, но по крайней мере горячий. Отличное дополнение к ужину из галет и вяленой говядины. На десерт съели по яблоку.
В тесноте двигаться, не задевая друг друга, было просто невозможно. Клэй не заводил разговоров – устроился на постели с книгой, и все. Ребекка вытащила колоду карт и стала играть в солитера.
– Вы часто играете в солитера? – спросил он.
Этот вопрос ошарашил ее. Она не ожидала, что Клэй станет следить за тем, чем она занимается.
– Да. Помогает скоротать время.
– Но ведь если вы выигрываете – то у самой себя.
– Я пытаюсь обыграть судьбу.
– А вы еще не поняли, что спорить с судьбой бесполезно? Бог свидетель, в этой войне мы приложили немало усилий, но все шансы были против нас, и результат известен.
– Под «мы» вы подразумеваете Конфедерацию?
– Именно. У вас, янки, в руках были все преимущества: металлургия, сталелитейная, текстильная промышленность, вооружение, лекарства. Вы владеете основным капиталом этой страны, железные дороги – ваши, даже флот – ваш. У нас не было шансов. Но несмотря на это, четыре года мы сражались благодаря военному гению генерала Ли и его офицеров.