– Дождь полил в 12. 45. Мы это установили первым долгом, так как на девушке ведь был дождевик.
– Я понимаю. Ну, как правило, ходу от синагоги до нашего дома – минут двадцать. Я это знаю, потому что в пятницу вечером, а также в субботу, мы всегда ходим в синагогу пешком. Правда, вчера ночью я шел, пожалуй, несколько тише: думал о прочитанном.
– Зато пробежали целый кусок.
– О, там осталось всего каких-нибудь сто метров. Думаю, что если мы положим 25 минут, то не ошибемся. А это значит, что вышел я из синагоги примерно в двадцать минут первого.
– Вам кто-нибудь встретился на пути?
– Нет, только дежурный. Видимо, он меня знает, потому что поздоровался.
– Это был, верно, Норман, – улыбнулся Лэниген. – Ему вовсе незачем знать вас, чтобы поздороваться. Он отбивает время в ящике на Вайн-стрит чуть выше синагоги ровно в час. Я у него спрошу.
– Он что же, записывает все?
– Вряд ли, но он, наверное, запомнил. Очень толковый парень. Итак, вы, значит, вошли в синагогу, зажгли свет, я полагаю…
– Нет, было еще не очень темно.
– Но в кабинете вы, вероятно, зажгли все-таки?
– Конечно.
И если бы кто-нибудь проходил мимо, он бы, конечно, заметил, что у вас горит свет?
– Нет, – ответил раввин, подумав. – Я включил только настольную лампу. Окно я, конечно, открыл, зато опустил жалюзи.
– Зачем?
– Сказать правду, чтобы мне не помешали. Могло случиться, что мимо пройдет член нашей конгрегации и, увидев, что окно освещено, зайдет поболтать.
– Выходит, если бы кто-нибудь проходил мимо синагоги, он бы подумал, что там нет никого.
Раввин снова подумал, затем утвердительно кивнул. Начальник полиции улыбнулся.
– А какое это имеет значение?– спросил раввин.
– Ну, как сказать… Позволит, пожалуй, уточнить время. Допустим, вы не спустили бы жалюзи. Тогда то обстоятельство, что ваша машина стояла перед синагогой, указывало бы на то, что вы можете спуститься в любой момент. И тогда пришлось бы заключить, что труп был положен у стенки уже после вашего ухода. При опущенных же жалюзи, можно было подумать, что машина стоит просто так, – ну, не завелась, скажем, – и тогда тело могло быть перенесено еще когда вы сидели у себя в кабинете. Меж тем медицинский эксперт считает, что девушку убили около часу ночи. Если бы окно было освещено, это подтвердило бы его предположение. Но ведь вы опустили жалюзи, окно не было освещено, так что труп могли перенести в любое время и, значит, надо ждать, пока экспертиза установит час наступления смерти с максимальной точностью.
– Я понимаю.
– Теперь, рабби, попрошу вас хорошенько подумать. Вы ничего не слышали? Крик? Шум машины?
Раввин отрицательно покачал головой.
– И никого не заметили? Ни из окна, ни по дороге домой?
– Только полицейского.
– Вот вы сказали, что не знали Элспет Блич. Может быть, вы ее все-таки знали, хоть и не по фамилии? Что ни говори, а она ведь работала у Серафино, чуть ли не рядом с синагогой…
– Вполне допускаю.
– Девушке было лет девятнадцать – двадцать. Блондинка, рост метр шестьдесят, толстушка и довольно симпатичная, хотя далеко не красавица. Когда-нибудь я вам, может быть, покажу и карточку.
– По описанию я что-то никого в особенности не припоминаю, – покачал раввин головой. – Оно подходит для многих девушек, которые мне встречались.
– Тогда я спрошу лучше так: вы не подбросили на машине за последние два дня какую-нибудь девушку, к которой подошло бы это описание?
– Вот тут ваша аналогия вполне уместна, мистер Лэниген. Раввин должен быть в этих делах не менее осторожен, чем священник или пастор. Ни они, ни я, мы, конечно, не станем возить в машине молодую, незнакомую женщину. Могут выйти, понимаете, кривотолки. Нет, никого я на машине не подбрасывал.
– Может быть, ваша жена?
– У жены нет водительских прав.
Лэниген поднялся и протянул раввину руку.
– Вы мне очень помогли, рабби. Спасибо!
– Всегда к вашим услугам.
Уже у двери Лэниген остановился и заметил:
– Я надеюсь, что машина вам не понадобится срочно. Дело в том, что мои ребята осматривают ее.
. Раввин удивленно поднял брови.
– Понимаете, мы нашли в машине сумку этой девицы.
9
Хью Лэниген был знаком со Стэнли, как, впрочем, со всеми жителями Старого города. Он застал его в вестибюле синагоги за работой: надо было расставить столы для# угощения – чай с печеньем, – которое женская организация обычно подавала по пятницам после вечерней молитвы.