Именно в этот период, когда иракская революция переживала серьезный кризис, «Ойцов» и пришвартовался у причалов басрского порта. Щепанский нарисовал яркую картину диктатуры правительства Кассема, разоблачил трусость, продажность, приспособленчество административно-полицейской верхушки Басры, отметил различие между нищетой, забитостью, отсталостью крестьянского населения Южного Ирака и сравнительно высоким уровнем жизни, созданным для армии, все больше превращавшейся в орудие подавления демократических сил. «Там, «на гражданке», — пишет Щепанский, — грязные лохмотья, едва прикрывающие наготу, крыша из истрепанной циновки, трепещущий под открытым небом огонек, пресная ячменная лепешка, канистра из-под бензина вместо кастрюли, здесь — сытость, надежный кров над головой, порядок, изобилие дорогого современного оборудования… Теперь армия поддерживала диктаторскую власть, участвовала в карательных экспедициях, посылаемых в курдские деревушки, стояла в боевой готовности на границе с Кувейтом».
Усиление полицейского гнета сопровождалось размахом националистическо-шовинистической пропаганды. И это также не ускользнуло от наблюдательного автора. С сарказмом описывает он ежедневные десятиминутные выступления Кассема по радио. С большим юмором рассказывает он о посещении польскими гостями образцовой школы в Басре. По приказу учительницы весь класс «погружался» в глубокий сон. По второму приказу, который означал: «проснемся как герои», дети «просыпались» и рассказывали свои «сны». Одной девочке приснилось, что Кассем самолично гладил ее по голове, другой — грядущее присоединение Кувейта.
К числу пропагандистских мероприятий местных властей относилась и встреча польских литераторов с интеллигенцией Басры. В дальнейшем выяснилось, что представители интеллигенции, участвовавшие в банкете, были журналистами местной газеты и главным образом штатными и нештатными сотрудниками управления безопасности.
Эти и многие другие факты, приводимые в книге, представляют большой интерес. Читателю только нужно иметь в виду, что все они отнюдь не являются неизбежными спутниками антиимпериалистических революций на Востоке, а свидетельствуют лишь о сложных и трудных условиях, в которых проходят эти революции. Военно-полицейский режим, так ярко описанный Щепанским, говорил не о провале революции 1958 года в Ираке, а лишь о закате режима Кассема, потерявшего опору и поддержку широких народных масс.
Незадолго до отплытия из Басры автору и его спутникам удалось совершить экскурсию на север, в район Курны, находящийся у слияния Тигра и Евфрата. Там они нашли высокое дерево, около которого была прикреплена табличка с надписью на английском и арабском языках: «Священное дерево Адама. На этом святом месте, где Тигр встречается с Евфратом, выросло священное дерево нашего праотца Адама, символизируя собой сад Эдема на земле». Автор выражает сожаление по поводу того, что жизнь талантливого народа Ирака в то время была отнюдь не райской. Завершив свое путешествие в «рай», польские путешественники двинулись обратно.
Глава «Нефтяные миллионы» посвящена описанию визита в Кувейт. В тот момент положение в этом нефтяном шейхстве было весьма напряженным: армия Кассема стояла на его рубежах; из города только что были выведены английские войска и заменены отрядами членов Лиги Арабских стран. Описывая роскошь и богатство Кувейта, автор правильно показывает не только классовое, но и национальное расслоение в княжестве. Значительные доходы от добычи нефти попадали в карманы кувейтской верхушки, кое-что перепадало и населению города, но лишь уроженцам Кувейта. Остальные жители — арабы из других стран, персы, индийцы — работали в сфере торговли и обслуживания, и им очень редко попадали крохи с барского стола. В то же время нашему автору предельно ясно, что главные доходы от эксплуатации кувейтской нефти, запасы которой превышают одну четверть разведанных запасов капиталистического мира, поступали и поступают в сейфы английских и американских монополий.
По пути в Европу, к большой радости Щепанского, «Ойцов» получил неожиданно приказ посетить Бомбей. Огромный город с его яркой экзотикой и не менее яркими социальными контрастами уже давно известен по многочисленным научным и популярным книгам. И тем не менее Щепанскому удалось дать запоминающееся описание «морских ворот Индии». И конечно, самое интересное это не пространные и не всегда точные историко-теологические соображения автора, а содержательный, сдобренный хорошей дозой польского юмора рассказ о жизни Бомбея в дни Дивали — индийского праздника Нового года.
Покинув Бомбей, «Ойцов» снова пересек Аравийское и Красное моря, вновь прошел Суэцкий канал и древнейшим путем, связывавшим Восток и Запад, по Средиземному морю вернулся в Европу.
Автор закончил свой репортаж. Но читателям не скоро захочется расстаться с этой увлекательной книгой. Многие из мучительных страниц в жизни народов Востока, так талантливо описанных автором, уже перевернуты. В ряде стран ликвидированы военные режимы, несколько ослабла напряженность в отдельных районах Востока. В то же время многие испытания и даже военные конфликты пришлось пережить народам этих стран уже после поездки Щепанского и даже после выхода его книги в Варшаве. Немало трудностей придется еще преодолеть народам этих стран, на территории которых были расположены древнейшие центры мировой цивилизации. Но нам вместе с автором ясно, что, хотя путь народов Востока к достижению полной политической и экономической независимости отнюдь не усыпан розами, нет такой силы в мире, которая могла бы остановить их продвижение по этому пути. Сотням миллионов людей в странах Востока, упорно и напряженно борющихся за мир и демократию, за свое счастливое будущее, всегда обеспечены симпатии и всесторонняя поддержка народов Советского Союза, Польской Народной Республики, всего социалистического лагеря.
НА «ОЙЦОВЕ»
Что считать началом путешествия? Прощальный гудок сирены в порту или огонек буя на волнорезе, дрейфующий за бортом в темноте дождливой ночи? В воспоминаниях трудно установить этот момент. Возможно, началом было всегда одинаково унылое заполнение анкеты для заграничного паспорта или скука выстаивания в очередях за справкой, за печатью, за бланком — скука, с которой можно примириться лишь в предвкушении будущих впечатлений? А быть может, укол шприца, вводящего под кожу прирученные бациллы холеры, желтой лихорадки, черной оспы? Это уже гарантия более надежная, чем бумажки. Но кто может поручиться, что легкий озноб, сопровождающий прививки от болезней, которыми вы, по всей вероятности, все равно не заразились бы, не останется единственным залогом тропиков? Ведь до прощального гудка сирены пока очень далеко. Впереди целые недели ожидания, километры лестниц и коридоров, всевозможные сомнения.
Скучающие работники посольств еще не раз будут выпроваживать вас, давая понять, что правительства их государств должны как следует подумать, прежде чем разрешить вам ступить на территорию своей страны. Они увешали стены посольских приемных яркими проспектами с изображениями сказочных красот городов, гор и морских побережий, но все же им не верится, что кто-нибудь и впрямь захочет собственными глазами посмотреть на эти чудеса. В перерыве между двумя зевками они пронизывают вас испытующим взглядом. Писатель? Турист? В глазах мелькает скептическая усмешка: «Зайдите через десять дней».
Потом окажется, что та или иная виза была и вовсе не нужна, а пока вы мечетесь перед этой стеной недоверия, как лиса, ищущая вход в курятник, и постепенно сами начинаете сомневаться в честности своих намерений.