Да, помню, он сказал, что сам бы давно уже затащил меня в постель на месте сына.
– Я был несдержан в словах и за это приношу свои глубочайшие извинения. Уходить или нет – ваше решение, но если мои слова как-то на него повлияли… мне жаль. Не решайте сгоряча.
Вновь вспомнился прошлый раз. Предложение остаться, убить разом двух зайцев. Пусть тогда он был груб, а сейчас приносит извинения, но…
– Алексей Андреевич, почему вы настаиваете? Вы же согласны, что Тиму не нужна няня. Это глупо, – поинтересовалась я, всё же присаживаясь на стул. Полы халата разъехались, открывая голые коленки, которые работодатель проводил внимательным взглядом.
– Скажем, я считаю себя во многом виноватым в вашем решении, – пояснил он. – Вы с Тимом ладите…
Ладите. Какое корректное и глупое слово. Я не выдержала:
– Даже если я спала с ним, что с того? Тем более мне не нужно оставаться.
– Он одумается. Просто дайте время. Подумайте.
Я сглотнула. Кажется, отец действительно знал слишком многое. Камеры? Или видел всё сам? Или просто я выгляжу настолько подавленной, что без слов ясно, в чём проблема?
– Но я понял про увольнение. Если уйдёте, ваше право. Меня вы предупредили, жене сообщу.
Алексей не требовал от меня ответа. Впрочем, для этого не было ни сил, ни возможностей, в горле стоял комок. Время… хорошо, уговорили, попробую ещё раз. Я коротко кивнула и вышла из кабинета. Дошла до своей комнаты, взяла с кровати телефон, подержала его немного в руках. Ни единой смс-ки, ни единой попытки позвонить, связаться, вернуться домой или сказать хоть что-нибудь.
Я долго держала палец над номером, не решаясь набрать, потом всё же нажала вызов. Гудки, гудки, гудки. Автоответчик. Ещё один раз. На третий раздался хриплый, заспанный голос Тима:
– Да?
– Уже утро. Ты приедешь? – поинтересовалась я.
В ответ раздался стон, чертыхание, шелест. Он всё ещё в парке или нашли с девочками место получше? Вредное ревнивое подсознание подкинуло картину обнажённого подтянутого тела на кровати и девушки, цепко обвивающей его во сне руками и ногами. Мы так не спали. Слишком пошло, слишком неправильно, но… чё-ёрт.
– Лада? – удивлённое.
– Нет, Агент 47 по твою душу, – усмехнулась, вспоминая о бордовом галстуке, висящем в шкафу. Подарке. – Мы вчера не всё решили, готов приехать и обсудить?
Он хрипло рассмеялся. Снова выругался.
– А почему бы тебе не приехать?
– Приезжала вчера. Не понравилось.
– А таскаться с Вероцким понравилось? – вдруг вспылил он.
Сердце кольнуло. Перед глазами вновь встала картина: простыни, девушки… ночь, озеро, маленькая, но голая грудь. Малолетки – такие ему и нужны, если даже протрезвев считает, что я «таскалась». Ревнивый болван!
– Тим, давай поговорим лично и спокойно, – сдержавшись, попросила я.
– Ответь на вопрос, тогда и поговорим.
– Я ответила вчера! – Нервов становилось всё меньше, голос всё громче.
– Ну-ну…
Всё такое же хриплое, блядское, чёртово нуканье. Мальчишка! Чёртов мальчишка, которому ещё взрослеть и взрослеть.
– Отлично, – бросила я и отключилась.
От-лич-но!
Побросала вещи в сумку, собрала компьютер, застелила постель, поймала Фая в переноску, расцеловала Моник. На всё про всё полчаса. Обняла на прощание Настю, которая, кажется, тоже прекрасно знала о наших не самых педагогичных – или самых непедагогичных – отношениях с Тимом. А кто вообще в этом доме не знал? И ушла.
Возможно, когда-нибудь Тим повзрослеет.
А я просто ушла.
-75-
Неестественное, мерзкое беспокойство охватило Тима сразу после разговора с Ладой. Сразу после скептического хмыканья Димки, прекрасно слышавшего весь разговор. После разрывающей боли в голове, которой сопровождалась попытка подняться. Захотелось действительно кинуться со всех ног домой, поймать, поцеловать…
Но он сдержался, решив всё же сначала заехать к более лояльным к разного рода гулянкам Дериглазовым: умыться, выпить что-нибудь от похмелья и переодеться. Шмотки друга Тиму были малы, но, кажется, в шкафу завалялись его же старые джинсы и толстовка – памятный сувенир после грандиозного побега от прошлой няни.
А когда он всё же приехал домой, оказалось, что беспокойство было не беспочвенным. Во-первых, потому что дверь в комнату Лады была открыта нараспашку, а внутри не было ни одной её вещи. Во-вторых…
– О, сын, вернулся? Как ночь? Хорошо погулял? – весело спросил отец, останавливаясь в дверях.