Догонять машину, конечно же, не вариант. Но что тогда делать?
И я приняла самое идиотское решение на свете. Я опять решила просто ждать, когда малолетний пьяница сам явится домой. Но нет, стоило бросаться следом – или даже под колёса, – можно было как-то… остановить? Не знаю даже. В самом крайнем случае, лучше бы я легла спать, но не нервно бродила по дому, потому что когда в два часа ночи явились родители Тима… Алевтина ещё поверила, что я просто встала попить водички, но Алексей понял абсолютно всё.
Не зря он успешный бизнесмен, он может спокойно прочитать твои сокровенные мысли. Во взгляде ли, в жестах или напряжённой спине? Не знаю. Мужчина просто понял, что что-то не так, и потому перехватил меня на лестнице, пока его жена ласкалась с кошками.
– Лада, вы что-то недоговариваете. – У него были такие же серые глаза, пронзающие насквозь, как и у сына. Вернее, у сына, как у него. На секунду даже померещилось, что напротив стоит Тим, собираясь вновь меня отчитать.
– Я…
– Он ведь сбежал, так?
И устремился вверх, на второй этаж, к комнате сына, пустующей в данный момент. Я бросилась следом, не имея ни малейшего понятия, что можно сказать в своё оправдание. Признаться, что я дура, которая не хотела начинать отношения с их сыночком, закладывая его родителям?
– Сбежал, – коротко, словно приговор. – Лада, вы понимаете, что должны следить за ним, а не заниматься своими делами? Вы вообще знали, что Тима нет дома? – Слова вырывались сквозь зубы, мужчина сцеживал их с языка, сурово и деловито, показывая, что главный здесь именно он. – Или, может, наплевали на нашего сына?
– Я… я знала… – ответила подавленно.
– Правда? – наглая усмешка, как у сынка. Боже, как же сильно они похожи! – И сколько же его уже «нет»?
– С одиннадцати… – пролепетала я. – Я отвлеклась всего на секунду и…
– Дорогая моя, не хочу показаться грубым, но, кажется, я предупреждал, что Тимофея нельзя отпускать из дома после десяти вечера. Пьяные фото с кучей девочек не принесут ему популярности как будущему преемнику серьёзной фирмы. А что вы? Спокойно отпустили. В крайнем случае, нужно было сразу позвонить мне. Вам знакомо значение слова «сразу»?
Слова резали не только воздух, но и мою плоть, словно нож. Я понимала, что поступила неправильно, что, пожалуй, действительно должна была сразу сообщить всё родителям, но… я слишком мягкотелая? Как можно было сразу кинуться жаловаться? Ведь я тоже была подростком, и брат был. Есть. Тим только начнёт сильней ненавидеть очередного надзирателя и вынудит меня сбежать, выплатив огромные отступные. Честно, когда я лежала в бреду на кровати, умирая от грохочущей по внутренностям музыки, была уже почти готова, понимала, что ещё немного и мне придётся лучше залезть в кредиты, но не оставаться здесь дольше. Однако как-то получилось выдержать.
Не буду спорить, я понимала отношение отца Тима к случившемуся. Во-первых, работник ослушался, не предупредил сразу, хотя ему приказывали. Во-вторых, вдруг няня совершенно не выполняет свои обязанности, позволяя пацану делать, что вздумается? И всё же предательские, обидные слёзы собирались в уголках глаз, грозя вот-вот упасть.
Ты слабачка, Лада. Мерзкая плакса, какой всегда и была. В школе, в институте. Сейчас.
– Знакомо, – почти прошептала, низко опуская голову.
– Так значит, выудите его из памяти, – жестоко, без капли жалости. – Если желаете справляться своими силами, пожалуйста, дерзайте. Вставайте живой стеной, падайте ему в ноги… делайте всё, что сможете, но останавливайте моего сына. Чтобы обходилось без пьянок, без девушек и без необдуманных поступков. Надеюсь, вы меня поняли.
– Да, хорошо. – Теперь слова давались ещё сложней, а слёзы совершенно застелили глаза.
– Если с Тимом что-либо случится сегодня или фото с ним в не самом презентабельном виде попадёт в прессу, оштрафую вас на сумму трёхдневного заработка, – добавил мужчина. – Если он ещё раз сбежит, штраф – заработок за эти сутки. Надеюсь, Лада, всё понятно?
– Да, всё понятно, Алексей Андреевич.
– Хорошо, можете быть свободны. – И прожигающий взгляд наконец-то был отведён в сторону.
А я быстрым шагом направилась вниз, дав волю эмоциям, только оказавшись в пустой кухне. Закрыв лицо ладонями, я всё-таки разревелась, коря себя за глупость, а Тима – за несносный характер.
Но как? Как я могла предать мальчишку, с которым ещё даже общего языка не нашла? Иногда, чтобы добиться понимания, стоит закрывать глаза на шалости, даже если они не такие уж и маленькие. Надеюсь, с ним ничего не случится, а то Алексей Андреевич точно убьёт нерадивую «няньку-педобраза». Да, почти как ругательство.