— Королевская Гавань делает тебя чересчур подозрительным, — она фыркнула.
— Возможно, — он вздохнул. — Но ты должна быть осторожна. Брак, основанный на долге, штука опасная.
Санса не опускала взгляд. Он знал, о чём говорил. Брак Джона и Дейенерис был основан на чувствах, она никогда не спрашивала, насколько сильных, но в то же время ими двигал долг. Продолжение династии, управление страной, они должны были стать символами нового начала… И всё закончилось трагично, оставив Джона сшивать лоскуты своего истерзанного сердца.
Из замка донеслись протяжные, медленные напевы, во время которых гости скорее должны перекусить и предаться разговорам, чем веселиться и кружиться в танцах.
— Ты знаешь, что мы за этот вечер ни разу не потанцевали? — вдруг спросила Санса.
— И ты хочешь потанцевать? Прямо сейчас? — в его голосе отчётливо звучала смешинка. Но Санса не обратила на это особого внимания. Она с готовностью положила руки ему на плечи.
— Разве не полагается мне взять твою руку и…
Санса мотнула головой, хитро улыбаясь. Кажется, это вино говорило в ней, делало её легкомысленной и смелой, и какой-то кубок всё же был лишним, но…
Джон положил ладони ей на талию и нежно притянул к себе. Между ними почти не осталось пространства, её руки обвили его шею, тела прижались теснее, почти неприлично. Они начали топтаться на месте в осторожном, медленном танце.
— Ого, разве так танцуют? — спросила Санса, и смех Джона защекотал ей щеку.
— Не знаю. Но мы потанцуем так.
Очень многое из того, что казалось Сансе неправильным или невозможным, происходило с ней рядом с Джоном Сноу. Впрочем, Санса Старк ничего не имела против. Она уткнулась ему в плечо, вдыхая запах, всегда приносивший спокойствие, и впервые за вечер наконец-то отпустила бразды правления, расслабляясь и больше ни о чём не думая.
========== Глава 5 ==========
Санса устроилась в кресле и предавалась одному из своих любимых занятий — шитью. Кусок ткани ещё казался бесформенным, но совсем скоро превратится в тёмно-зелёное платье, рукава и лиф которого украшены мирийским кружевом, и юбка плавно струится к полу. Ей бы думать, оценит ли её в таком наряде Гаррольд… Но мысли почему-то возвращались к Джону.
«Я не Серсея Ланнистер». Санса сердито воткнула иголку и подтолкнула её напёрстком. Признать, что эти жутко неправильные чувства не испарились со временем, означало бы дать слабину. Означало бы, что она приняла и поняла даже золотую львицу, ступила бы на похожий путь. Они не единокровные брат и сестра, всего лишь кузены, не росли как близкие родственники, и даже не дружили в детстве, но они были детьми Эддарда Старка, и… Иголка всё же уколола её палец, и Санса поморщилась, поднося ранку к губам.
За столом, прямо напротив, сидели мейстер Волкан, воспитательница из Королевской гавани Алина и принц Рейегар. Мальчик подпирал пухлой ладошкой щёку и всеми силами старался сосредоточить внимание на именах, девизах и гербах северных домов. Он не капризничал, стойко принимал свою незавидную участь, и морщинка между его бровей (совсем как у Джона!) выражала высшую степень концентрации.
— Карстарки, «Солнце зимы», — хорошо поставленным голосом вещала Алина, женщина с твёрдой линией губ, сеткой морщинок на строгом лице и пшеничными волосами, убранными в пучок. Наверняка, она до приезда на родину короля понятия не имела о половине этих семей, для чего и призвала на помощь Волкана, но излучала каменную уверенность.
Рейегар уныло повторил за воспитательницей. Мейстер перевернул лист толстой книги «История Севера», переходя к следующему дому. Мальчик, грустно вздохнув, провёл пальчиком по страницам, которых осталось больше половины. Он отчаянно напоминал Брана, коему мейстер Лювин всеми силами прививал усидчивость и любовь к истории, но выходило не слишком-то успешно.
— Знаете что, — Санса отложила шитьё. — Я бы хотела предложить свой способ.
— Мы все во внимании, леди Старк, — ответил Волкан, и Рейегар обернул к ней лицо, исполненное надеждой, что его скучнейшее занятие скоро закончится. Санса улыбнулась и присела рядом с племянником на лавку. Она вытащила из-под книги чистый лист бумаги и жестом попросила Алину подать мелок.
— Срисовывай гербы, как получится, — сказала она Рейегару. Фиалковые глаза мальчика (как у Дейенерис, совсем как у неё) наполнились сомнением, и он неодобрительно прищурился в лучших традициях матери, когда Санса смела предлагать свои идеи. А Джон ещё и соглашался.
— Я совсем не умею рисовать, — смущённо буркнул он.
— Но это ведь интереснее, чем просто зубрить, ты согласен?
Рейегар кивнул, тряхнув тёмными кудрями. Покрутив в пальцах мелок, он старательно принялся срисовывать два скрещенных ключа — герб Локков. Получились две кривые закорючки, и это вновь ностальгически напомнило ей Брана. И Арью, которая точно так же сгибалась над листком и от напряжения слегка высовывала кончик языка, выводя линии. Когда с ключами было покончено, мейстер и воспитательница рассыпались в похвалах, перевернув страницу… Где красовался водяной с трезубцем. Глаза Рейегара наполнились ужасом, он в поисках поддержки вновь обернулся к Сансе.
— Герб слишком красивый, — тактично произнёс он, упорно маскируя паническое «у меня так никогда не получится!».
— Ну, если ты позволишь тебе помочь… — не дожидаясь окончания фразы, он часто закивал, и Санса не смогла сдержать смеха. Она усадила мальчика к себе на колени и, взяв его ладошку в свою, принялась водить мелком по бумаге. Рука у него оказалась уверенная, твёрдая, и с возрастом он, конечно же, смог бы освоить рисование в совершенстве.
— Если не будешь давить так сильно и размахивать так резко, то линии будут получаться более плавными. Видишь? — объясняла Санса. Она знала — её мать никогда не тратила времени на Джона, правильнее сказать — всеми силами старалась сделать вид, будто его вовсе не существует. Но Санса запрятала осуждение в самый дальний угол своих мыслей. В конце концов, фиалковые глаза племянника тоже будили в сердце весьма двойственные чувства.
Дверь распахнулась, и на пороге появился Джон. Санса на краткое мгновение поймала его замешательство, удивление на грани шока, будто бы это сказочные грамкины и снарки пировали за столом, или на землю спустилось какое-то неведомое чудо света. В каком-то роде именно так для него и случилось, как ещё объяснить отражения Кейтилин Старк и пятилетнего Джона Сноу у неё на коленях?
Алина и мейстер, как истинные блюстители рамок приличия, соскочили со своих мест при появлении короля. Он, впрочем, мгновенно принял свой обычный серьёзный вид, и едва ли хоть кто-то в комнате, кроме Сансы, заметил трещины его самообладания.
— Если позволите, я бы хотел остаться с семьей наедине, — твёрдым голосом объявил Джон.
— Конечно, ваша Светлость, — ответила Алина, присаживаясь в изящном реверансе. Волкан кивнул сначала Сансе, затем королю, и последовал в коридор за воспитательницей.
Джон уселся напротив Сансы, и хоть на его лице уже не читалось прежнего замешательства, но глаза выражали едва ли не сомнение в собственном рассудке. Малыш все еще сидел у нее на коленях и дорисовывал трезубец в руках водяного. Почти безотчётно Санса перехватила племянника поудобнее и прижала к себе поближе.
— Я не моя мать, ты ведь понимаешь это? — мягко произнесла Санса.
— Я и не имел в виду ничего такого. Я это знаю, — ответил он, все еще не отводя взгляд, и в его голосе, в его глазах сквозила нежность, отчего-то заставляющая смутиться и почти покраснеть. Она не всегда могла прочесть Джона. Но различала в тех редких мгновениях, когда он оказывался эмоционально обезоружен, слишком многое, заставлявшее сердце пропускать удар.