— Это была Шафран. Мать бастарда Гаррольда, — Санса сердито смахнула со щеки очередную слезинку. — Как ты думаешь, Гарри знал об этом? Это его план?
— Шафран осталась жить при замке, Гарри отослал её обратно к отцу только незадолго до визита к тебе. Никакого наказания не последовало, так что…
Санса приподняла голову и, недоверчиво прищурившись, поглядела на Джона.
— Как долго ваши «пташки» следили за Хардингом?
Джон улыбнулся. Его глаза были красными, будто он тоже плакал. Они оба оказались совершенно разбиты и не готовы к тому, что произошло. Он нежно убрал локон с её щеки.
— Я же говорил, что считаю твой брак с Хардингом ужасной затей. Думаешь, то было шуткой?
— Нет, не думаю, — она вновь прижалась к груди Джона. Она на ощупь нашла его ладонь, и их пальцы переплелись.
— Давай ещё тут побудем. Не хочу возвращаться в замок. Я зарёванная и страшная.
— Не преувеличивай. Ты очень даже красивая.
Санса чуть приподнялась на локте, и Джон осторожным движением откинул её волосы за плечо, чтобы не мешали, вызвав мурашки по коже. Они смотрели друг другу в глаза, не отрываясь. Они лежали здесь, в тишине, прерываемой только шелестом листьев, полностью одетые — но в то же время эмоционально они оказались абсолютно обнажены.
— Если бы Гаррольд был нормальным, я, на самом деле, не стал бы мешать, — вдруг сказал Джон. — Потому что твоё счастье — самое важное. И это правда.
— Если бы Гаррольд был нормальным, — она улыбнулась уголками губ, — и я бы вышла за него замуж, то потом всё равно жалела бы об этом всю жизнь.
Сансу не тяготило, что Джон видит её, такую слабую, вовсе не уверенную в себе леди Винтерфелла и Хранительницу Севера, а настоящую, испуганную, потерявшую почву под ногами… И влюблённую. Её сердце как на раскрытой ладони, пульсирующее, беззащитное, но страх не сковывал тело, не ныли её старые шрамы, не хотелось бежать от возможного («лишь только возможного…») будущего рядом с мужчиной. Потому что всё было правильно. Она вдруг поняла, что сейчас, рядом с Джоном, даже перед ликом Чардрева, её наполняет только одна мысль: она не Серсея, уступающая своим крамольным желаниям, именно сейчас всё течёт правильно, всё приобретает равновесие и становится на свои места. Это было подобно благословению.
— Мне придётся потерпеть Гаррольда ещё немного. А потом он уедет с моим отказом.
— Мне кажется, или ты действительно хочешь это обсудить? — Джон тоже чуть приподнялся, и их лица оказались совсем близко. Имеют ли они моральное право обсуждать подобное после того, что только что случилось? Сейчас, вновь пройдя через потерю и обретение, вновь преодолев ещё одну ступеньку в череде трудностей?..
Санса услышала приближающиеся шаги и обернулась. С протяжным вздохом она уткнулась в плечо Джона, ткань дублета которого все ещё была мокра от потока её слёз.
— Мне уже кажется, мы никогда не договорим…
— Обязательно договорим, — твёрдо сказал Джон, помогая ей подняться. Так, поправляющими одежду друг друга, отряхивающими от листвы и травы, их и нашёл королевский гвардеец Джейсон Раттигер, крупный мужчина с орлиным носом и копной настолько густых светлых волос, которым позавидовала бы любая девушка.
— Мы искали вас по всему замку, ваша милость, миледи, — запыхавшись, отчитывался рыцарь. — Ваш сын, мой король…
Санса как раз убирала травинку с рукава Джона и прекрасно ощутила, как тот напрягся всем телом. Она и сама замерла, будто лань при виде горного льва.
— Что с ним? — голос Джона звенел от напряжения, и Санса почти не думая, что делает, взяла его за руку.
— Мы нигде не можем найти принца уже час, и Лиарру Мандерли тоже.
— Крипта, — вырвалось у Сансы. Бран зачем-то показал им крипту, и это не могло быть простым совпадением.
========== Глава 7 ==========
Крипта дышала затхлостью и древностью. Звуки шагов эхом разносились под каменные своды, тишина — вязкая, давящая, находиться здесь — все равно что прикасаться к пыльной, чужой памяти и застывшему величию. Факелы в руках у Джона и королевского гвардейца Джейсона Раттигера давали достаточно света, чтобы взгляд то и дело выхватывал вдоль стен статуи мертвых лордов Винтерфелла.
Девчонкой Санса не раз спускалась в крипту на спор с братьями или с Арьей. Однажды Джон напугал её до визга, обвалявшись в муке и выпрыгнув из-за статуи Рикарда Старка, словно настоящее привидение. Джон, Робб и Арья хохотали до слёз, и чем сильнее она, раскрасневшаяся, разозлённая, ругалась на них — тем громче становился смех.
Сансу Старк не пугала крипта, она хранила в себе частицу детства. А вот судя по мрачному лицу королевского гвардейца, он бы с удовольствием сбежал наверх, под яркое солнце, к тёплому летнему воздуху, к жизни.
— Насколько крипта большая, ваша милость? — наконец, спросил он.
— Тут несколько уровней, — отозвался Джон. — Нижние почти разрушены, своды обвалились. Или уже готовы обвалиться. Спускаться туда…
Джон замолк, и Санса зябко повела плечами. Отец запрещал им заходить на нижние уровни, потому что это было по-настоящему опасно. Они, конечно, все равно пытались. Рикон исследовал крипту вместе с Лохматиком. Санса точно знала, что Арья с Браном однажды почти дошли до захоронения чуть ли не Беннарда Старка… И потом хвалились об этом так сильно, что слухи дошли до отца. В результате оба были сурово наказаны — собирали пиявок для мейстера Лювина.
Но Рикон, Арья и Бран знали крипту так же хорошо, как дорогу от Великого Чертога до своих комнат. Знали, куда ступать уже не следовало. Лиарра и Рейегар этого не знают.
Они услышали где-то на нижних уровнях жуткий грохот, сотрясший стены и пол, и Санса охнула.
— Это ещё ничего не значит, Джон, — чуть дрожащим голосом произнесла она.
Джон не ответил, но Санса читала его состояние через взгляд, в резких движениях, в хмурой линии бровей, в сутулых плечах, на которые будто навалился вес от страха потери. Они бегом спустились по лестнице на следующий уровень, по пологим, истёртым ступенькам. Санса почти поскользнулась, но Джон удержал её за локоть. Он с каждым мгновением нервничал всё ощутимее, и эта нервозность, на грани панического страха, передавалась и ей. Не она выносила малыша под сердцем, не она заплатила за его рождение жизнью. Рейегар не был её ребёнком. Но после того как она держала его маленькие ладошки в своих руках, смеялась вместе с ним и делилась историями за ужином — он всё же стал частью её семьи.
За статуей мужчины с лежащим на его плече мечом, и если бы Санса не была так испугана, то наверняка бы назвала имя этого предка (один из многочисленных Брандонов?..), послышался детский плач. Реттигер и Джон синхронно свернули к нише.
В углу, поджав коленки к груди, сидела Лиарра Мандерли. Из её кос выбились пряди, на щеках размазана грязь, глаза огромные от ужаса, она испуганным зайчонком глядела на взрослых.
Санса опустилась перед ней на колени и взяла лицо в свои ладони, большими пальцами стёрла слёзы. Девочка потянулась к ней, всхлипывая.
— Я услышала, что вы идёте, хотела побежать к вам, но так страшно, темно, и я не знаю…
— Тише, теперь мы рядом, — она ласково провела пальцами по её косам.
— Рейегар там, вн-внизу, — икая, борясь с рыданиями, сказала Лиарра. — Свод над статуей обвалился, и…
Она услышала, как шумно, будто его ударили в живот, выдыхает Джон, и почти всем телом ощутила панику, поглотившую его. Её руки тоже похолодели, пальцы не слушались и колени превратились в сплошной холодец. В висках пульсировало. Сможет ли она встать? Она должна.