Какова же была доля шляхты среди всего населения Речи Посполитой? Статистика и теперь дело неточное. А уж когда мы говорим о древних временах… Все население Речи Посполитой в середине XVII века исчисляют в 6-12 миллионов человек. А процент шляхты по разным расчетам — 2, 6, 8, 10, 12, 17 % от всего населения! Исключим крайние цифры — получим примерно десятую часть. То есть класс этот, шляхта, был весьма многочислен.
Много написано о польской шляхте. О том, что она оказалась не на высоте положения. И что своей склонностью к буйству, мятежу и анархии погубила страну. Писали и о мотовстве шляхтичей и их пьяных дебошах. Даже пословица была: «А здесь что, свиньи жрали или шляхтичи пировали?» Так говорили, видя полный беспорядок в доме. Но у каждой медали две стороны. Из этого же сословия вышли неукротимые борцы за свободу Польши, когда ушло в прошлое польское величие. А проиграв в Польше, они отправлялись в эмиграцию или в ссылку, где часто бедствовали, но борьбы не прекращали. «Еще Польша не погибла, коль живы мы сами. То, что отнял враг у нас, воротим клинками!» И нельзя было усмирить их ни кнутом, ни пряником. Из шляхты вышла и почти вся польская интеллигенция, полета высокого. Но это я забегаю вперед за хронологические рамки моего повествования.
А кроме шляхтичей были еще горожане, хлопы[3], казаки и евреи.
Глава III
Город
В интересующее нас время Польша не была отсталой страной. Городов в ней хватало. Но они не стали, как во Франции, опорой короля в борьбе с феодальным сепаратизмом. Причины этого не ясны. В советское время писали, будто это произошло потому, что их основали немцы, которые в дальнейшем задавали тон в большинстве городов, а поляки, украинцы и т. д. были в них «на подхвате». Так что дела общепольские городскую верхушку мало трогали. Возможно поэтому польские города не только не были представлены на Сеймах, но почти и не пытались бороться за это право (в этом их отличие от городов Западной Европы). Мелкие города часто были в подчинении у магната, на землях которого они стояли (но в отличие от деревни там население было лично свободным). Большинство крупных городов издавна жили по заимствованному из Германии городскому праву (чаще всего за образец бралось право Магдебурга). Это значило, что в делах внутренних город имел полную автономию. Правил в городе выборный бургомистр. Имелся муниципалитет (то есть городская дума), городской суд (для решения спорных вопросов) и т. д. Бургомистр и дума регулировали отношения города с центральной властью, собирали налоги, частью — в пользу города, частью — для оплаты налогов государственных и т. д.
Между прочим, шли в пользу города и штрафы. И был среди них штраф за мусор на улице перед домом. Видно немцев!
Городские ремесленники, как и в Западной Европе, были объединены в цеха. Крупные торговцы — в гильдии.
Цех в те времена — корпорация ремесленников. Цех следил за всем. За качеством продукции, за тем, чтобы заказы распределялись равномерно, чтобы никто не занимался данным ремеслом в обход цеха. Членом цеха (мастером) стать было довольно сложно. Учебный процесс также был под наблюдением цеха и был строго регламентирован. Он длился несколько лет — в разных специальностях по-разному. В некоторых цехах надо было еще год-два пропутешествовать — людей посмотреть и себя показать. Потом изготовить высококачественное изделие («шедевр») и представить на суд цеховых мастеров. И если все было хорошо, то ремесленник становился мастером, то есть человеком с правами. Это не всем удавалось.
Устройство города не было демократическим в нашем понимании. Был городской патрициат (не шляхтичи!) — представители старейших и богатейших городских родов. Они из поколения в поколение занимали высшие должности, иногда эти должности даже официально наследовались. Тут почти все были немецкого происхождения. Было бюргерство — средний слой, в основном цеховые мастера. Тут были и немцы, и поляки. Эти два верхних слоя иногда соперничали между собой, иногда совместно противостояли голытьбе — подмастерьям, чернорабочим, людям, жившим случайными заработками. У этих последних прав было мало, а денег и вовсе не было. Этот слой населения был чисто польским (во Львове — польско-украинским).