— Я вас не понимаю, что все это значит, что вам от меня нужно? — Ивица в изнеможении упал на стул, и Лаура вновь обняла его ноги.
— Прости! Прости! Ивица мой! Помилуй меня, помилуй! Бог всегда прощает тех, кто искренне кается, прости и ты меня!
— Что я должен вам простить? В чем помиловать? Почему вы меня просите? Кто я? Ничто! — пришел в себя Ивица.
Теперь Лаура стояла на коленях, протягивая сомкнутые руки к лицу юноши.
— Прости, прости, Ивица! Все, что я делала, я делала только ради тебя! О, помилуй меня и прости!
— Вы — ради меня? Ради меня? Боже, с кем я говорю! Да ведь тебя, несчастная, сейчас схватят! Что тебя сюда привело? Ведь ты убила Михо! Ты, ты, ты! Что я должен тебе простить? Ты нарушила клятву, ступай с богом, я давно тебя простил, — всхлипывая, бормотал юноша.
— Не я убила его, нет… Но все, что было, было из-за тебя и ради тебя, все! Верь мне, я исповедуюсь, как перед судом божьим!
— Ну, в таком случае не беги, не скрывайся от властей и закона! Сдайся! Покайся! Вот чего требуют сердце, разум и совесть! А меня оставь в покое. Ты ведь бросила меня раньше, чем я тебя… Так будет лучше… Теперь ты сама убедилась, что мы не созданы друг для друга!
— Какая жестокость, Ивица! Почему ты такой мрачный, такой неумолимый, мой милый! Я все, все тебе расскажу, все объясню! — И она принялась излагать ему с удивительным искусством комедиантки полуистину-полуложь о своих приключениях:
— Слушай и знай, все это ради тебя, ради нашей любви, ради нашего счастья! Да, я была атаманшей страшной разбойничьей шайки, где бы она ни появилась, где бы ни показалась, перед ней все дрожало, все трепетало. Ужасные преступления и злодейства совершались моим именем. Нечего ждать помилования — суд, закон, люди такого не прощают, мне спасенья нет! Но послушай! Бежим вместе в другую страну! Богатство у нас такое, какое тебе и не снилось, какого ты и представить себе не можешь. Мы вернем себе счастье, блаженство, покой! Я ни у кого на свете не прошу о прощении и помиловании, только у тебя! У тебя, мой милый! Верни мне свою любовь — и я всю жизнь буду твоей рабыней! Я буду целовать пыль под твоими ногами! Топчи меня как последнего червя, только бы быть с тобой, только дышать с тобой одним воздухом, думать, говорить и жить с тобой рядом! Ах, смилуйся, смилуйся!
— Оставь меня, страшная женщина! Оставь! Чего ты от меня хочешь? По какому праву, кто тебе его дал? Неужто и я должен стать жертвой твоих женских чар и страшных ловушек? Оставь, оставь! Меня ждет другая, другая с меня глаз не сводит! Как я теперь покажусь перед ее чистым, невинным, ангельским ликом? В ее душе, на совести, в сердце нет и пылинки, не то что греха или злой мысли! Чего же ты от меня хочешь, ты, которая была так же непонятна тогда, когда запутала меня в свои злодейские сети, как и сегодня? По какому праву ты затягиваешь меня во тьму своих грехов, преступлений, страха и ужаса, когда сама перед ними дрожишь и трепещешь? Оставь, оставь меня! — вырвался Ивица из ее объятий и устремился вон.
Лаура вскочила, замерла, как мраморная статуя, и обратила к юноше грозное лицо.
— Стой! Стой! Да, ты не тот, что был прежде. Я все выведала под своей маской у твоего родича, камердира Жоржа. Я давно в этом городе, давно слежу за тобой! И все знаю, все. Ты, ты… Ха-ха-ха!.. Смешно, правда? Твоя Аница, эта деревенская девчонка… Ха-ха-ха! Ужасно смешно! Ты хочешь на ней жениться! Мне все известно, мне все рассказали! А теперь слушай атаманшу Лару: никогда ни одна женщина не будет принадлежать тебе, а ты ей, пока моя голова держится на плечах! Я дни и ночи мечтала о тебе, приняла столько мук и страданий, и все ради тебя, ради твоего счастья. Ни одно средство не было для меня слишком жестоким, слишком тяжким, хотя и претило мне, но только во имя одной цели — ради тебя! И вот, когда я все бросаю к твоим ногам — и свою покорную, покаянную душу, и сердце, и свою жизнь, ты пинаешь меня ногой, с презрением отворачиваешься, показываешь мне спину. Хорошо! Но знай! Ни одна женщина не будет принадлежать тебе, а ты ей! Запомни! До свидания!.. А теперь мы чужие! Убирайся вон, злодей, убирайся! Я еще ни разу не совершала такого злодеяния, какое ты совершил сегодня! Убирайся! — Лаура снова надела на себя мужскую личину, открыла дверь, Ивица вышел.
Свежий воздух повеял в лицо, и ему показалось, он вернулся с того света, очнулся от страшного, мрачного, тяжелого сна. Голова невыносимо болела, сознание то и дело затуманивалось, его шатало, он с трудом удерживался на ногах.
С холмов коротыша Каноника и музыканта Йожицы разнесся слух по всем дворам и по всем селам, обошел, наконец, весь приход и вышел за его пределы, что состоялось второе оглашение сына музыканта Ивицы с дочерью коротыша Каноника. Больше года назад Аница покинула родной дом, но никто не знал, куда она делась, куда исчезла. Прошло немало времени, пока стало известно, что девушка служит в большом городе, но никому не приходило в голову, что Аница все бросила и ушла за своим соседом школяром Ивицей, что между ними была какая-то связь или договоренность. Теперь по селам судили и рядили, вспоминали покойного Михо, его любовницу Лауру, которая убила его где-то на чужой стороне.