— Эх, не так это просто, — недовольно проворчал Ферконя. И тут деревце треснуло и сломалось посередине… — Видишь, я добился своего! Так будет всегда! — радостно вскричал Ферконя и уставился на меня. — Так будет, надменная красотка, — проскрипел зубами кривой, и темный румянец залил его щеки.
Молча, будто онемев, я склонилась к источнику и наполнила кувшин. Отпила воды — какое чудо! Никогда в жизни я не пила такой вкусной воды! Ферконя подошел ко мне, взял у меня кувшин и напился.
— Хорошо! — хрипло произнес он, возвращая кувшин. Я снова его наполнила и двинулась в обратный путь. Ферконя поставил свой кувшин на пень и сел на камень, поросший густым зеленым мохом, делая вид, что не видит меня. Я углубилась в лес, полагая, что он пойдет за мной.
— Ферконя, пошли назад, пора! Спасибо, если они нас дождутся, могут ведь и умереть от жажды! — крикнула я ему издали.
— Ожидание утолит их жажду, и они преспокойно вернутся домой! Я слишком много плутал и слонялся по лесу, пока мы не нашли источник, могу я теперь отдохнуть? Не хочешь дожидаться, ступай одна с божьей помощью. Я-то знаю, что без меня ты из этих дебрей не выйдешь. Иди, иди, коль ты такая храбрая!
— Ферконя, что с тобой сегодня? Ну, хорошо! Только запомни, больше я с тобой никуда не пойду!
— Конечно! Зачем тебе с мерзкой уродиной ходить? — отвечал он мрачно и жалобно.
— Ферконя, ты, оказывается, еще совсем мальчишка, хоть уже большой и взрослый. Я тебя назвала уродиной, потому что ты затеял непонятные мне шуточки, чего раньше никогда не было. Вот почему я на тебя и рассердилась.
Он продолжал молча сидеть на камне. Я тоже села, а кувшин поставила рядом с деревом, решив дождаться Ферконю. Страх и тревога снедали мне душу. Сердце сильно стучало в груди, меня била дрожь и ни на минуту не оставляли дурные предчувствия. Я пыталась проникнуть в какую-то непостижимую загадочную тайну, но все было тщетно. Неожиданно меня бросило в жар, я вздрогнула, нечаянно задела кувшин, он упал, и вода пролилась.
Пришлось возвращаться к источнику, чтобы снова наполнить кувшин. Ферконя неподвижно замер на камне, будто и не замечал, что я иду к ключу.
Налив воды, я взяла и другой кувшин, сполоснула его и тоже наполнила. Затем взяла Ферконю за руку и потянула его.
— Ферконя, бога ради, пойдем! Надо возвращаться! Вон и солнце уже садится. Что скажут родители? Соседи?
— Ладно, пойдем, только ты меня веди. Я уродина, полуслепой к тому же, я пойду следом за тобой, а ты ищи дорогу из леса! — насмешливо и презрительно огрызнулся он.
Я торопливо пошла вперед. Ферконя подобрал свой кувшин и медленно, словно нехотя поплелся за мной.
Долго мы плутали по лесу, я не понимала, куда мы идем и куда придем. Ферконя молчал, молчала и я. Солнце садилось, а лесу не было видно ни конца ни края. Выбившись из сил, я остановилась, оглянувшись на Ферконю. Тот уставился в землю, усмехаясь коварно, ехидно и злобно.
— Ох, ну где же конец этим диким дебрям? — вздохнула я, опуская кувшин.
— Ты же взялась его искать, я иду за тобой. Куда ты, туда и я, — издевался Ферконя.
— Ферконя, ты сегодня с ума сошел! Что с тобой? Всегда был такой рассудительный! Что тебе в голову взбрело?
— Да так, ничего особенного! Уроду всякое в голову приходит! Ты, главное, не робей, милая голубка, иди вперед, там посмотрим. Я от тебя ни на шаг…
— Ферконя, бога ради, что ты задумал? — возопила я. — Не видишь, солнце вот-вот зайдет, по лесу уже холодные тени ползут?
— Пусть ползут! Чего ты вообще развизжалась? Не ты, что ли, дорогу выбирала — ну и пошли, поглядим, куда выйдем.
— Ох, как чувствовала я, останешься ты прежним злыднем, моим мучителем! — заплакала я.
— Урод, злыдень, мучитель… Ну и что? Все мы не красавцы, голубка моя, дорогая сестричка и подруженька!
Промолчав, я взяла кувшин и отправилась дальше. Ферконя отстал. Но вскоре я услышала, как он догоняет меня.
На лес опустился сумрак. Я спешила, что было сил. Кровь стучала в висках, страх сжимал душу. Что будет? Чем все это кончится?
Мы вышли на лесную прогалину, с трудом различив ее, так как в лесу была уже самая настоящая ночь, куда более темная и мрачная, чем на селе или в поле.
— Стой, дальше идти нельзя! — в ярости прохрипел Ферконя и так запустил кувшином о дерево, что тот с грохотом разлетелся на мелкие куски, а вода с шумом брызнула во все стороны. Затем он схватил меня своими сильными лапищами, я чувствовала во мраке его лихорадочную дрожь, гулкие удары сердца.
— Почему нельзя? — вырывалась я из его рук. — Выберемся же мы когда-нибудь из леса, пусть хоть до утра будем идти!