Ивица с баулом Жоржа в руках столкнулся с матерью на пороге, удивился и спросил тихонько:
— Зачем вы, мама, тащите чашку назад? Разве уже умыл свое нежное личико наш герой Юрич? — Юноша высоко поднял брови, не без сарказма произнося два последних слова.
— Да нешто вам, господам, угодишь! Все вам тут грязно, запачкано, замусорено…
— Да уж, камердир себя покажет! Представляю! Завтра нальем ему полный чан, в котором виноград давят, пусть плещется… Ничего не поделаешь. И вошь становится слоном, как из опанка доберется до господской шеи.
Слова Ивицы утешили мать, ее лицо осветилось мягкой улыбкой, и она вошла в дом.
— Благородный и высокочтимый господин камердир, со смирением и преклонением вручаю вам серебряный сундучок! Только не сердитесь на меня, бога ради, как на мою мать! Соблаговолите, ваша милость! — подал Ивица полунасмешливо-полусерьезно баул господину Жоржу.
Коротыш Каноник уселся на колоду и пялился то на камердира, то на школяра Ивицу. Камердир отпер свой баул, оттуда повеяло всевозможными запахами…
— Ох, господин камердир, в этом красивом бочоночке, видать, целая аптека! — возопил Каноник. — Только в аптеке так пахнет, прямо голова кругом идет!
Камердир не удостоил Каноника ответом, он осторожно вынимал из баула какие-то свертки, одни побольше, другие поменьше. Каждый он нюхал и при этом ухмылялся.
— Ну-ка, приведи себя в порядок, Ванча! Нечего ходить растрепой, будто драный мешок, набитый соломой! — обратился камердир к Ивице тоном требовательного воспитателя.
— Благодарю покорно! — сердито воскликнул юноша. — Я уже привел себя в порядок, и лицо, и волосы. Видите, я умыт и одет! Кто станет в деревне приглядываться к мелочам, искать бог весть каких прикрас? По мне, была б свежая, чистая вода и горный воздух! Ой, и вам он полезнее, чем все ваши городские темницы и всяческие запахи, которые вы оттуда тащите, как чумную заразу.
— Замолчи! Ярист! Постыдился бы ходить таким косматым дикарем! Нравится тебе деревня, невежество да убогость, так и возвращайся сюда, поглядим, как ты застонешь да завздыхаешь!
Тут сам музыкант Йожица принес в чашке другую воду.
— Будь доволен, дорогой господин камердир, тем, что есть. Не по-барски живем, а по-мужицки. По одежке приходится протягивать ножки… Были б мы господами… Эгей! Мы б, милок, не мучились и не бились с нищетой на наших горах, взяли б да уехали отсюда, пусть недалеко, хоть к нашей церкви, и жили б себе там припеваючи.
Так мудрствовал музыкант, а Каноник посмеивался и покачивал головой:
— Вот так-то в нашей глуши! И господам с нами беда, и нам с господами горе! Скорей гора с горой сойдется, чем вода и огонь, господа и мужики!
Камердир снял рубашку и оголился до пояса. Смочил мыло, намылился, так что вся верхняя часть тела с головой вместе покрылась пеной и мыльными пузырьками.
— Боже святый, да он раздерет себе кожу до крови! Этот дьявол ему глаза выест! — пробормотал Каноник и повернулся к музыканту Йожице. — Слушай, а если б мы с тобой так натерлись и намылились?
— Эх, дал бы бог соли да хлеба! — отмахнулся музыкант. — На какие шиши мыло покупать, да еще такое пахучее. Вишь, пахнет крепче ладана в церкви.
Камердир быстро смывал пену, брызги летели во все стороны, так что музыканту Йожице, Ивице и Канонику пришлось убраться подальше.
— А-ха! А-ха! — с упоением растирался господин камердир, вздрагивая всем телом. — А-хо! А-хо! Вот и вам, мужикам, надо мыться и оттираться каждый день, а то у вас на шее, на лице и руках такой чернозем, репу сажать впору. Ох, святая, милая чистота!
— Эх, господин камердир, коли б мы, крестьяне, всякий день так драли и намывали свое тело, может, мы и были б чистыми, да наши поля и посевы заросли б терном, бурьяном и сорняком! Дай нам бог где-нибудь в ручье по дороге на ярмарку коров да волов вот так скребницей вымыть да вычистить, как это вы делаете, — снова подошел Каноник, как только от камердира перестали лететь брызги.
Вытерев грудь, голову и руки, Жорж принялся чистить чем-то темным зубы, так что черная и кровавая пена выступила у него вокруг рта, испачкала нос и подбородок.
— Что за дьявольщина?! Моешь зубы черным, чтоб они стали белыми! — удивлялся Йожица.
— А ты что думал? Порча найдет на зубы, если не будешь их мыть и чистить, особенно по утрам, после того, что вечером ел и пил. А вы, крестьяне, — это ведь ничего не стоит — могли б каждое утро чистить зубы углем.