— Может, поесть чего сперва? С утра нежрамши ж, — начал было канючить Семен, но, встретив взгляд старшины, осекся и побежал вверх по склону вслед за Степаном.
— Значится, понятно теперь, кого поджидали энти басурмане, — рассуждал сам с собой старшина. — А коли так, то должон явиться за ними тот конный отряд, который их сюда доставил. Ишь, ездют тут, словно у себя дома в своей Туретчине… Энто ж они в любой момент вернуться могут!
Старшина подскочил как ошпаренный и крикнул Михаилу:
— Бери с собой бойцов, сколько треба, и иди в дозор в ту сторону, куда следы конницы уходят. Один там караулит, да мало одного. А то и спит ужо стервец. Расставишь рекрутов так, чтобы видели как можно дальше, а сами незаметны были. Чуть шевеление какое заметишь — шли гонца. Да мяса вон отчекрыжь с собой. Перекусите там малость. А то и правда, негоже не жрамши-то.
— Дионис! — крикнул Михаил. — А, да ты раненый. Ну, оставайся тута с Нифоном.
Позвав двоих оставшихся новобранцев, он ушел, прихватив изрядный кусок жареной косули.
Старшина, стоя подле сидевшего со скорбным видом Николашки, что-то обсуждал с Тимофеем. Подпоручик не оставлял попыток успокоить рыдающую генеральскую дочку. Нифон кашеварил. Перебинтованный Фимка остался на своем посту под кустом боярышника. Все были чем-то заняты, выполняли какие-либо распоряжения. Один Денис остался не при делах. То ли случайно, то ли действительно из-за дурацкого ранения в щеку, то ли просто не нашлось для него подходящего занятия. И он сидел и злился на молодого офицерика, что прилип к Василисе, как репей. Денис сам не мог толком объяснить причину своей злости. Ну симпатичная девчонка, ну и что? Мало ли у него таких было… И чего это сопливый подпоручик там ей лопочет? Подойти, что ли? И что? Ну, вот подойдет он сейчас и что скажет? Отойдите, мол, ваш бродь, поутешали барышню, дайте другим поутешать, так, что ли? Блин, о чем он думает! Вон там лежит гора трупов, забросанная ветками, в образовании которой он принимал непосредственное участие. Наверху еще два трупа, одного из которых, что самого неприглядного вида, убил он. Там же сейчас закапывают труп его товарища. Сам он чудом остался жив. И после всего этого и среди всего этого он сидит и мечтает утешить распустившую сопли чумазую девчонку. А если учесть тот факт, что эта девчонка является генеральской дочкой, то можно сделать вывод, что жизненные уроки не идут Денису впрок. Сколько времени прошло с того дня, как он соблазнил дочь владельца фирмы, в которой работал? Сколько времени… А было ли оно, то время?
Направляемый ненавязчивыми советами старшины подпоручик решил немедленно отправить девушку в Масловку. Сопровождать ее поручили Тимофею. Заодно доставит на суд Николашку и пленного турка и расскажет о возможном появлении крупного конного отряда турок. Новобранцы же во главе с подпоручиком и старшиной останутся и устроят басурманам засаду, ибо негоже позволять ворогу бродить безнаказанно по земле Русской. А потому, предупредив, Тимофей должен был потребовать отряд в помощь.
Подоспела сдобренная кусочками мяса, нарезанного от тушки косули, каша. Люди первый раз за день поели. Выделили плошку и Николашке. Тот ухватил ее, не поблагодарив, вытащил из-за голенища деревянную ложку и принялся уплетать жадно и быстро, будто спешил куда-то или боялся что отнимут.
Когда закончили трапезничать, старшина послал Семена сменить Ефимия, а Степана — того бойца, что караулил с восточной стороны. Сам принялся разбирать трофейное оружие и боеприпасы. Денис с Нифоном, по приказу подпоручика, пошли провожать Тимофея. Ведя лошадей в поводу, поднялись по тропинке наверх. Там погрузили на спину одной лошади связанного турка. Три другие достались Тимофею, Василисе и Николашке. Девушка плакать перестала, но от шока все еще не отошла и смотрела на мир отсутствующим взглядом. За все время не произнесла ни слова, равнодушно соглашаясь со всем, что ей говорят. Подпоручик последний раз произнес Тимофею напутствующую речь, предупредив не спускать глаз с Николашки. Того хоть и не стали связывать, приняв во внимание его искреннее раскаяние и рабскую сущность, но все ж доверия к нему было мало. Тимофей сунул ему под нос клинок трофейной сабли, красочно объяснив, как нашинкует его в случае чего. На этом проводы закончились, и всадники на рысях ускакали по лесной дорожке. Денис проводил взглядом последний раз мелькнувшие за листвой золотистые локоны генеральской дочки, вздохнул и побрел вслед за Нифоном, уже спускающимся по склону. Офицер еще какое-то время стоял, погруженный в свои мысли, связанные наверняка с освобожденной девушкой.
Тем временем старшина закончил сортировку трофеев и послал отобедавших бойцов снять ненужные караулы. Турки появятся наверняка по дну балки с западной стороны, куда указывали следы и куда кивал пленный. Каким числом будет отряд — неизвестно. Окажись их сотня, и шансы у русских, среди которых лишь два бывалых солдата и один недоученный офицер, будут равны нулю. А чтобы эти шансы повысить, требовалось как можно более грамотно устроить засаду. Вот только есть ли на это время? Ни у Николашки, ни, тем более, у турка не удалось выяснить, когда за пленницей должен был явиться конный отряд. Кое-как, с помощью жестов старшине удалось добиться от турка лишь то, что их отряду было приказано принять пленницу у русского полковника и ждать с нею, затаившись на дне балки. Да и то, поручиться, что все понял правильно, старшина не мог. Поэтому действовать следовало без промедлений. Был, конечно, шанс, что турки наткнутся на наши войска и будут уничтожены, но если удался предыдущий рейд по русским тылам, то почему бы не получилось во второй раз.
Нагрузив бойцов оружием и боеприпасами, подпоручик и старшина повели их на запад по дну балки. Метров через пятьсот устье слегка поворачивало к югу. Здесь их и встретил Михаил. Солдат доложил, где расставил дозоры. Один из рекрутовы сидел на одиноком раскидистом дубе, растущем на северном склоне в километре впереди. Завидев неприятеля, дозорный должен опрометью нестись с докладом к своим. Остальные солдаты, пришедшие с Михаилом, наблюдали за дубом и обязаны были доложить сразу, как только увидели бы слезающего с него товарища.
Новобранцев коротко ознакомили с трофейными ружьями. Собственно, они были устроены так же, как и отечественные. Разве что калибром немного меньше и не было штыков. Теперь у каждого солдата было по два ружья и по два подсумка с боеприпасом. Главное было не путаться, где к какому ружью патроны. Каждому досталось и по сабле, не пропадать же добру. Сомнительно, конечно, что вчерашние крестьяне смогут эффективно использовать их в рукопашной схватке, но зато вырубить в густых зарослях южного склона засадное гнездо при помощи сабель оказалось куда как сподручней.
Так как на северном склоне по непонятным причинам растительность практически отсутствовала, если не считать редко разбросанных чахлых кустиков, бойцов расположили только с южной стороны. Гнезда устроили метрах в десяти друг от друга, соединив проходами. После первого выстрела следовало отступить в сторону от отмеченного пороховым дымом места, выстрелить из второго ружья и отползти для перезарядки в сторону. Старшина наказал Михаилу проследить, чтобы снаружи ничего не было заметно, а также, если будет время, приготовить запасные гнезда как в одну, так и другую сторону, на случай, если подойдет подкрепление с Масловки или придется маневрировать. Подпоручик в команды старшины не вмешивался, признавая его боевой опыт, сам старательно рубил саблей заросли и подгонял солдат.
— Ршить обратиться, ваш бродь? — подошел к офицеру Григорий.
— Я слушаю вас, старшина, — обернулся запыхавшийся офицер, вытирая рукавом пот с раскрасневшегося лица.
— Я вот тут подумал, что ежели турки впереди дозор пустят?
Станислав вопросительно приподнял брови, предлагая старшине продолжать.
— Думаю, дозор, ежели таковой окажется, надоть будет пропустить. Я уже предупредил всех, чтобы загодя не стреляли, а только по команде, когда подпустим турка так, чтобы в упор. Но и дозор просто так пропускать не следует, бо они с тыла нам могут бед наделать. Надо бы, чтобы их встретил кто.