— Надо, — согласился Денис и сглотнул, глядя на струйки светлой жидкости, стекающей по подбородку интенданта.
— О, ё-о! — воскликнул их новый товарищ, выглянувший из пропоротой Георгием прорехи.
— Чего там? — Попаданец шагнул к нему и тоже присвистнул, увидев сплошной слой ледяных горошин, застилавший все видимое через прореху пространство.
— Тебя как звать? — обратился к новенькому Георгий, оторвавшись от кувшина.
— Степан.
— Одень, Степан, басурманский кафтанчик да вооружись. И быстрее, если хочешь с нами уйти!
— Я щас. Я с вами, — засуетился солдат, вытряхивая из одежки одного из наименее окровавленных османов.
Георгий тоже в очередной раз сменил свой наряд. Все, кроме Нюрки, взяли по ружью и по подсумку с боеприпасом. Шатер покинули тем же путем — через распоротую стенку. Как положено, каждый споткнулся об одного из присыпанных градом конвоиров.
Со стороны лагеря доносились крики. Вроде бы даже слышались стоны. Из-за соседнего шатра показались и, не обращая на беглецов внимания, заспешили куда-то трое османов.
Денис осмотрелся. На ближайших деревьях не осталось ни единого листика. Роща акаций также стояла абсолютно голая. Град сшиб даже мелкие ветки.
— Чего застыл? — толкнул его Георгий.
Хрустя ледяным горохом, беглецы двинулись в том же направлении, куда только что проследовали турки. Именно там, как помнил Денис, дорога шла вдоль леса. Прошли мимо нескольких тополей. Градины под ними были густо перемешаны с листвой и мелкими ветками. От кустов, ранее растущих меж тополями, ничего не осталась, лишь сиротливо торчала одна изогнутая дугой голая веточка. Проходя мимо, Денис зацепил ее прикладом. Кончик высвободился из-под льдинок и, выпрямившись, затрепетал двумя невесть как сохранившимися листочками.
— И что твой дед про град рассказывал? — вспомнил попаданец Нюркину реплику. — Тоже так же все перебило?
— Ага. А потом, говорил, снова посреди лета сады зацвели. Только яблоки уже не поспели к зиме созреть. Так и померзли зелеными.
— А ты кто? — обратился вдруг к девушке Степан, бросавший до этого на нее заинтересованные взгляды.
— Я-а? Я этот, — та на секунду задумалась, закатив глаза к небу, и серьезно произнесла: — Нюрберг.
— А-а, — протянул солдат, будто что-то понял, и снова спросил: — А ты мужик али баба?
— Алибаба она, — оборвал любознательного новичка попаданец. — Ты если хочешь поговорить, то разговаривай по-турецки. Не то выдашь нас.
Они поравнялись с группой турок, причитающих над присыпанными градинами трупами лошадей. Те, полностью поглощенные своим горем, не обратили на беглецов никакого внимания. Когда отошли от них на достаточное расстояние, Степан шепотом произнес:
— Дык я ж не разумею по-османски.
— А тебя разуметь никто не заставляет. Ты, главное, говори по-турецки.
— Как же так-то? — не понял сбитый с толку солдат.
— Сам-то где так по-ихнему лопотать научился? — подключился к разговору Георгий, обращаясь к Денису.
— Я-а? — пришла очередь удивляться попаданцу. — С чего ты взял?
— Я же никак рядом с тобою был, когда ты Степановым конвоирам что-то приказывал на ихней абракадабре.
— А-а, ты про это? Так то я и тебя могу научить. Но позже.
— И меня, — и тут не обошлось без Нюрки.
— Приличным девушкам таких вещей знать не положено, — заявил в ответ Денис. — Я надеюсь, ты приличная девушка?
— Это как?
— Так ты, значит, девка, — утвердительно констатировал Степан. — Я так и думал.
— Не девка, а приличная девушка, — строго поправил его попаданец, вспоминая, как обнаженная Нюрка заманивала в кусты задумчивого османа.
— Да, — гордо подтвердила та, свысока глядя на солдата. После чего вновь спросила Дениса: — А это как?
В процессе разговора у попаданца вновь появилась мысль о дурдоме. Или, по крайней мере, о «Доме-2». Была такая телепередача в его мире. Туда свозили идиотов со всей страны, внушали им, что они супер-пупер невесть что. И те, в итоге, на полном серьезе строили из себя мегаприличных девочек и мальчиков, крича об этом на всю страну. Еще они собирались каждый вечер вокруг костра и плевались друг в друга, пытаясь выставить сидящего напротив самым последним дерьмом… Мда. Пожалуй, этому миру до «Дома-2» еще далеко. Но на дурдом, все равно, похоже.
Меж тем, они шли уже по непобитой градом пожелтевшей траве. Редкие кустики зеленели пожухшей от жары листвой. Градовая туча либо прошла стороной, либо истощилась, не дойдя до этого места. Впереди в наступающих сумерках виднелась темная полоска леса. От нее в сторону путников скакали десятка два всадников.
— Молчим и держим ружья наготове! — бросил спутникам Денис.
Среди приближающихся всадников выделялся гигант, лошадка под которым выглядела так, как выглядит трехколесный детский велосипед под взрослым дядькой. Однако выносливое животное довольно резво скакало, не отставая от остальных.
— Ой, мамочки, — вдруг тихо пропищала Нюрка. — Это они.
— Кто? — обратился к ней Георгий.
— Те крымчаки, что разорили нашу деревеньку. Ой, мамочки! — она остановилась, съежившись и закрыв лицо руками по принципу — если я их не вижу, значит спряталась.
— Заткнись, дура! — цыкнул на нее попаданец, и в это время крымчаки поравнялись с ними.
Татары слегка притормозили лошадей, выкрикнули то ли приветствие, то ли еще что-то и собирались было ехать своей дорогой. Но Денис увидел волочащегося за одним из наездников привязанного за руки человека. Это был Лексей. Одежда на нем была изодрана в лохмотья. Сквозь прорехи виднелись кровоточащие ссадины. До конца не осознавая, что делает, попаданец выхватил саблю и перерубил веревку. Крымчаки по инерции проскакали дальше. Сперва остановился тот, который тащил разведчика. Затем притормозили и остальные, повернув лошадей обратно.
— Ты жив? — подскочил Денис к Лексею.
— Дионис?
— Молчи! Я щас сделаю вид, что пристрелил тебя. Ты перевернешься харей вниз и лежи как мертвый.
Заслонив собой Лексея от снова приближающихся всадников, попаданец выстрелил в землю и пнул разведчика в бок. Тот перевернулся и затих.
Вокруг застучали копыта, послышалось лошадиное фырканье, пахнуло конским потом. Парень поднял взгляд от якобы застреленного пленника и увидел, что стоит окруженный плотным кольцом крымчаков, на лицах которых читалось явное недоумение. Его товарищи остались без внимания, и, имей они такое намерение, то, вероятно, могли бы спокойно уйти.
Пытаясь сохранить бесстрастное выражение лица, Денис нарочито неспешно перезарядил ружье и приставил ствол к голове Лексея. После чего пнул того в плечо, будто проверяя, нужен ли контрольный выстрел.
Один из татар что-то резко сказал, обращаясь явно к нему. Оглянувшись на возглас, попаданец увидел среди крымчаков Василису. Она сидела в седле, привязанная за руки к луке, и смотрела на него широко открытыми, полными ужаса глазами.
Попаданец ткнул в девушку стволом и, сдвинув брови к переносице, подражая голосом киношным японским самураям, строго крикнул:
— Чикиш бар?
Эту фразу он запомнил еще с института. Учившийся с ним татарин Абсалям, выходя покурить в перерывах между лекциями, всегда просил какой-то чикиш у своих земляков.
— Чикиш? — непонимающе склонил голову набок находившийся рядом с Василисой крымчак.
— Чикиш ёк. Зажигалка бар! — еще строже прорычал Денис фразой, которой отвечали земляки его однокурсника.
— Зажигалка? — снова переспросил еще более удивленный татарин.
Видя, что никто из окруживших его не обнажил оружия, парень несколько приободрился. Подойдя к Василисе, он выхватил повод ее лошади из рук татарина и, отступив в центр круга, махнул в сторону лога, как бы отсылая крымчаков куда подальше. А чтобы им было более понятно, добавил словами:
— Гоу ту хоум, нафиг плиз!
Откуда ж ему было знать, что эту пленницу именно у этих татар несколько дней назад уже забирали турецкие воины. То, что у них второй раз отнимают одну и ту же добычу, всадникам явно не понравилось. Да и выглядели эти османы как-то подозрительно.