Между тем в разбуженном шумом особняке поднялся страшный переполох. Гомоня на разные голоса, бестолково забегали по коридорам слуги. Какой-то идиот включил противно воющую сирену тревоги. Бродившие по двору автоматчики гурьбой устремились к дому.
– Займись пленными, – обратился я к Логачеву. – Пойду успокою Новицкого. А то концы отдаст со страху. Вот только замок… Как бы его разблокировать?
– Да на фига возиться? – искренне изумился полковник и мощным толчком плеча сорвал дверь с петель…
– Ну и ну! – подивился я, прошел по небольшому коридорчику, отпер конфискованными отмычками очередную дверь и попал прямиком в спальню.
Синюшно-бледный олигарх забился в угол постели и съежился там перепуганной мышью. Вокруг кровати сгрудились караульные со двора в количестве пяти штук.
– Не волнуйтесь, Вилен Тимурович, – с трудом изобразил я приветливую улыбку. – Попытка покушения на вас успешно предотвращена. Один убийца ликвидирован, двое взяты в плен. Не соблаговолите ли взглянуть на них? Может, кого узнаете?
Новицкий в ответ сдавленно всхлипнул, с треском испортил воздух и забился с головой под одеяло. Видать, совсем сдурел от ужаса.
«Конченое чмо! – презрительно подумал я. – И вот такие существа считаются „сильными мира сего“, распоряжаются судьбами миллионов людей. На экранах телевизоров они выглядят гордыми, важными. Они и им подобные развязывают войны, не колеблясь отдают приказы на ликвидацию, подписывают жестокие законы. Но коснись дело их самих – мигом превращаются в „тварей дрожащих“. Большинство тиранов древности, по крайней мере, обладали личным мужеством, а эти… Господи! Куда мир катится?!!»
– Давай ты со мной, – толкнул я в бок одного из автоматчиков. – А к нему, – я кивнул на постель, – срочно вызовите врачей из Кремлевской больницы.
– У нас есть свой, домашний, – робко вякнул один из секьюрити.
– Здешнего еще надо хорошенько проверить, – жестко отрезал я. – Тут повсюду предатели… Короче, делайте, как сказал!..
К нашему приходу Васильич успел перевязать раненых, стянуть брючными ремнями их ноги в щиколотках, вколоть по полтюбика промедола каждому и… повесить дверь обратно на петли. Зайдя со мной в столовую, охранник сильно побледнел, сдавленно охнул и непроизвольно попятился назад. Но вовсе не от вида разбрызганной повсюду крови. Оказывается, говоря о подозрительности особнякового врача, я, не целясь, угодил в точку. В задавленном Васильичем типе с «узи» караульный опознал… того самого домашнего эскулапа. (Некоего Анатолия Кузьмина.) А в подранках – специалистов по техобслуживанию вентиляционной системы, канализации и водопровода Ивана Демьянова и Андрея Шаповальского.
Задав еще несколько вопросов растерянному стражу, Логачев выпроводил его восвояси, забаррикадировал дверь массивным шкафом с посудой, усадил пленников спинами к стене и по очереди «просканировал» их острым, немигающим взглядом.
– Трус, ничтожество, слизняк. Жутко боится боли и смерти, – определил он психотип Демьянова. – Второй, то бишь Шаповальский, – полная ему противоположность. Упорный, упрямый, с высоким болевым порогом. Его оставим на потом, когда доберемся до нашего заветного сейфа…
– Так я могу и сейчас через окно слазить, – заметил я.
– Нет смысла, – возразил Логачев. – В данной ситуации время у нас есть. Сэкономленные час-полтора особой роли не сыграют. И учти – риск всегда должен быть оправдан! Иначе он превращается в обыкновенный идиотизм.
– Да какой там риск, – запротестовал я. – Раз-два – и готово, хотя…
– Вот именно, «хотя», – сощурился Петр Васильевич. – В усадьбе, как ты знаешь, страшный переполох. Дежурные охранники столпились в спальне Новицкого и опасности не представляют. Зато две отдыхающие смены (еще десять рыл) сорвались с коек под вой сирены, ничего не соображая, выбежали во двор и рыщут там в запоздалом хватательном рвении. Нервы у них взвинчены до предела, ситуацию они не понимают, а только водят дулами автоматов туда-сюда, туда-сюда… Авось непонятный злодей на мушку попадется. И если кто-то из них заметит ползущую по стене фигуру, как раз на уровне четвертого этажа, рядом с апартаментами кормильца… Дальше продолжать?..
– Не надо, понял, – вздохнул я. – Ну и что будем делать?
– Ты прогуляешься по тоннелю, посмотришь, куда он ведет, нет ли в нем ответвлений, ну и так далее. Заодно поищи входы в дом. Когда найдешь – зайди к нам в комнату, возьми упаковку с «психотропкой» и возвращайся обратно тем же путем. А я пока допрошу Демьянова в режиме «Б»[8], – по губам Логачева скользнула хищная усмешка. – На подобное ничтожество жаль препараты дефицитные тратить. – Тут он со свирепым видом повернулся к пленному и, поигрывая ножом перед его глазами, прорычал: – Ща-ас, Ваня, я тебя мал-мал помучаю, а потом – кастрирую. – Свободной рукой Логачев ткнул в одну из болевых точек.
– Ви-и-и-и-и-и-и!!! – пронзительно завизжал тот и, судя по запаху, обильно нагадил в штаны.
«Действительно ничтожество!» – подумал я, шагнул в тоннель и, когда прошел по нему метров двадцать, перестал слышать Ванины вопли. Из-за стен также не доносилось ни звука, ни шороха. Звукоизоляция здесь была отменная. На исследование самого туннеля я потратил около получаса. Он начинался в подвале особняка и заканчивался напротив столовой. И ни ответвлений, ни выходов не имел. Зато в подвале я обнаружил запертую на ключ камеру. При помощи трофейных отмычек вскрыл бронированную дверь, быстро обследовал ее (камеры) содержимое и недоуменно поцокал языком. Небольшой диванчик со стопкой чистого белья, подушкой и свернутым в рулон одеялом. За полупрозрачной пластиковой ширмой – унитаз, умывальник и душ. На столе хорошая, широкоэкранная двойка с игровой приставкой. Рядом большая стопка картриджей и такая же – кассет. В углу мощный холодильник, до отказа набитый мороженым, консервированными ананасами, шоколадом, мармеладом и банками с газировкой. На полу пушистый ковер.
«Ну и ну! – подивился я. – Интересно, для кого он так постарался?! День-деньской смотри телик, видик, лопай сладости сколько влезет. Можно в компьютерные игры поиграть – время убить. В тюряге и взрослый от них не откажется, если мозгов маловато, вернее – совсем нет. Да-а-а, с „приставкой“ явный перебор получился».
Я отошел от распахнутой двери и занялся дальнейшим осмотром подвала. Правда, на душе, непонятно почему, остался тяжелый, гнетущий осадок, а сердце нет-нет да покалывала тупая, ледяная игла…
Ничего заслуживающего внимания больше найти не удалось, за исключением лестницы, ведущей наверх. Поднявшись по ней, я наткнулся на очередную дверь, снова задействовал отмычки и попал в подземный гараж, а оттуда в дом.
Паника к тому времени поутихла. Слуги уже не носились как угорелые, а кучковались по углам и оживленно шушукались. «…Приехали врачи из Кремлевки… Приводят Хозяина в порядок», – сумел уловить я обрывки разговора. На меня взбудораженная челядь внимания не обращала. Без проблем добравшись до нашей комнаты, я достал из сейфа набор психотропных препаратов, тем же путем вернулся обратно в спальню и горько пожалел, что не имею при себе противогаза. Запашок там стоял – не приведи господи! Источая смешанную вонь кала, мочи и едкого пота, Демьянов валялся на полу с заклеенным скотчем ртом и, трусливо косясь на Логачева, пытался подавить рыдания.
– В этой группе «спящих» убийц главным был Анатолий Кузьмин, – в ответ на мой безмолвный вопрос сообщил Петр Васильевич. – Кстати, врач из него, как из меня балерун. Недоучившийся студентишка, изгнанный с третьего курса мединститута. Тем не менее, Новицкий относился к нему с полным доверием, поскольку тот считался экстрасенсом. А эти двое – рядовые исполнители. Завербованы Кузьминым три года назад, то есть сразу после устройства на работу в особняк.
– А куда делись их предшественники? – полюбопытствовал я.
– Скоропостижно скончались. Один попал под машину прямо у ворот усадьбы. Второй – свалился с крыши и убился насмерть. Причем оба в один день. Странные совпадения, не правда ли?
8
Допрос в режиме "Б" (ключевое слово взято от слова "больно") – означает допрос под пыткой. А само словосочетание "режим Б" можно толковать и в более широком смысле, как вы увидите из дальнейшего повествования.