На раздачу поручений ушло около 40 минут, и только спустя это время Мишель отпустила Лесли, чтобы та успела выполнить огромный список от начальницы, которая, как подметила помощница, сегодня не в самом лучшем расположении духа.
После длительного разбора расписания, формирования групп и выбора отдельных танцоров, Мишель наконец-то откинулась в свое огромное, как когда-то сказал Брэндон, шефское кресло и прикрыла глаза.
— Мишель, тут к тебе курьер, — в кабинет зашла Лесли.
— Я ничего не заказывала, — не открывая глаз, ответила хореограф.
— Было бы странно, если бы ты заказала сама себе цветы, — ухмыльнулась девушка.
— Цветы? Понятно, — приняла обычное положение Мишель, — дам 100 долларов, если угадаю, от кого они. Можешь оставить их себе или поставить в приемной, — повернулась к компьютеру начальница и принялась делать вид, что работает.
Неизвестно, что сделала Лесли, но букет до Мишель так и не донесли. Хотя работа в итоге так втянула хореографа, что она и думать забыла про это.
— Давай, Лукас, больше страсти! — требовала хореограф. — Это тебе не танго в переходе танцевать. Слушай ритм внимательней, — перекрикивала музыку она. — Раз, раз, раз, два, три, — притоптывая ногой, она наблюдала за движениями молодого танцора.
Когда колонки перестали разрываться, парень устало упал на пол, а Мишель, взяв бутылку с водой, подошла к нему и села рядом.
— Почти, Лукас, почти, — начала она. — Мы хотим взять первое место, а не просто поучаствовать в конкурсе. Пока что это твердое второе место. Тебя устраивает такой результат? — глядя на вымотанного танцора, спросила она.
— Нет, мисс Адамс, я буду стараться, — приподнялся на локтях он. — Мне так жаль, что я не выступал с вами лично. Мне кажется, это моя мечта. Ваше финальное выступление на конкурсе в Европе служит моим личным мотиватором, — улыбнулся он.
— Да, это было… — задумалась она, — интересное время.
— Вы общаетесь со своей командой? — искренне поинтересовался он.
— Почти нет, — ответила хореограф. — Мы разъехались кто куда.
— Мисс Адамс, а ваш бывший возлюбленный? Все видели, что он делал вам предложение прямо на конкурсе, — напомнил он, а перед глазами Мишель всплыли картины прошлого.
Мишель, я не умею говорить красивые речи. Ты знаешь меня не так давно, но ты точно выучила всего меня. Я – самый неромантичный парень на свете, я – тот самый плохиш, который добивался твоего внимания, задирая тебя, будто мальчишка. Я самый несносный человек, который только встречался тебе. Но ты приняла меня. Приняла таким, какой я есть. Благодаря тебе я не захотел оставаться старой версией себя, с тобой мне захотелось измениться. Я захотел стать лучше для тебя. Чтобы ты смотрела на меня и восхищалась. Чтобы в твоих глазах никогда не было разочарования. Мишель, я безумно люблю тебя и, кажется, любил всегда. С самой первой встречи, с первых взглядов и слов. Лапуля, готова ли ты сменить фамилию Адамс на Форд? Ты согласна связать свою жизнь со мной и быть только моей?
— Не сложилось, — улыбнулась она. — Это уже не важно, — поднялась на ноги хореограф. — Больше тренируйся, и тогда мы возьмем первое место, — на этих словах девушка развернулась и вышла из зала.
Проносясь мимо пустующего места секретаря, Мишель боковым зрением уловила красивый букет душистых пионов, который, наверное, предназначался ей. Подойдя ближе, она втянула тонкий нежный запах, исходящий от цветов, из-за чего у него начала слегка кружиться голова.
Удержавшись за стол, Мишель пришла в себя и, тряхнув головой, поплелась в свой кабинет. Хлопнув дверью, хореограф подошла к графину с водой и сделала глоток, отчего подступившая легкая тошнота отступила, как и головокружение.
— Лапуля, — вдруг донеслось из-за спины, заставляя девушку вздрогнуть и слегка прикрикнуть.
— Твою мать, Форд! — обернулась она. — Какого черта?
— Ты бледная, — подошел парень вплотную и аккуратно взял ее за подбородок. — Тебе нехорошо?
Откинув руку блондина, девушка отошла на несколько шагов, прячась за свой стол и ответила:
— Ты испугал меня, поэтому я бледная. Что ты здесь делаешь? — сложила она руки на груди и почувствовала легкий дискомфорт.
— Пришел к тебе, — садясь напротив, ответил Брэндон. — Мой помощник сказал, что ты немного не рада была моему письму.
— Немного? Он явно преуменьшил, — села она в свое кресло. — Что тебе нужно?
— Поговорить, — внимательно, словно изучая, он разглядывал выражение лица Мишель.
— Нам не о чем говорить, — нахмурилась она и начала злиться. — Так что можешь проваливать.
— А я думаю, что есть о чем. Например, о ночи в доме твоей тети.
— И что же ты здесь хочешь обсуждать? Это было ошибкой, совершенной на пьяную голову, — произнесла это стальным голосом девушка.
— Я так не считаю, — наклонив голову в бок, сказал Форд.
— Лично мне все равно, что ты так считаешь. Мне нет до этого дела. Мне нет дела до тебя.
— Мишель, хватит, — уже начал злиться он. — Никому не все равно, я же вижу.
— Слушай, что ты хочешь услышать? Хочешь шанс? Сколько я их тебе уже давала? Мое терпение не бесконечное, — от спокойной девушки не осталось и следа.
— Согласен. Но я прошу лишь последний, Мишель.
— Свой последний шанс, Форд, ты профукал ровно тогда, когда с твоих губ слетела фраза про то, что у тебя нет времени на отношения.
— Мишель… — попытался вставить слово он.
— Нет, заткнись. Я даже слышать не хочу. За свои поступки нужно отвечать, Брэндон. Так что теперь пожинай плоды своих решений, а от меня отвали.
— Лапуля…
— Боже, Брэндон, клянусь, если ты еще раз меня так назовешь, я хорошенько вмажу тебе по роже, — психовала Мишель, но не только потому что ее раздражало присутствие Форда, а еще и потому, что становилось катастрофически мало воздуха.
— Мишель, с тобой все в порядке? — приблизился он к ней, наплевав на все ее протесты. — Лоб горячий, вся бледная.
— Не нужно строить из себя заботливого бойфренда, — скривилась она, чем вызвала у него легкую усмешку. — Я не сказала ничего смешного.
— Знаю. Просто узнаю воинственную Мишель, — присев перед ней на корточки, ответил Брендон. — Я скучаю, — поцеловав колено девушки, он посмотрел ей в глаза.
Волна возбуждения моментально прошлась по телу хореографа, и она невольно вздрогнула, удивившись такой реакции на Форда. Долгое время она отлично обходилась без секса, но стоило блондинистому гавнюку появиться на горизонте, вся ее выдержка приравнялась нулю.
— Перестань, — сказала она, хотя все ее тело умоляло, чтобы это не заканчивалось.
— Не могу, — прошептал он и накрыл второе колено легким поцелуем.
— Форд, — злилась она на себя, за то, что готова вновь дать слабину. — Отвали.
Одна рука парня проскользнула выше, чуть оголяя кружево чулок. Тело девушки оказывалось предательски податливым в его руках. Низ живота начинало сильно тянуть, грудь становилась чувствительной ко всему, а по коже рассыпались миллионы мурашек. Мишель прикрыла глаза, утопая в этих ощущениях. Она сдалась и больше не могла подавить в себе возбуждение, растущее в ней с геометрической прогрессией.
— Черт, — прошипела она, когда его рука прошлась по внутренней стороне бедра.
— Я не могу сдерживаться, когда ты рядом, — оказавшись над ее ухом, прошептал он.
— Это у тебя хроническая болезнь ко всему противоположному полу, — также тихо ответила она. — Ты бабник, забыл? — она открывает глаза, чуть отодвигаясь от него.
— Я был бабником, Лапуля. Но не тогда, когда был с тобой, — больше не тянулся к ней он, а только жадно проходился взглядом по всему телу.
— Я тебе не верю, — одергивая юбку, проговорила Мишель. — Еще скажи, что ты не спал со своей секретаршей.