Oui, mon général![11]
Каждое утро точно в семь часов раздается сирена и по главной улице проносится бронированный «мерседес», сопровождаемый двенадцатью мотоциклами. Движение на улице на несколько секунд замирает. Генерал Г. Эйадема едет в президентский дворец, который находится на взморье, вблизи отеля «Бенин». Живет же он в казармах на другом конце города. Тот же самый кортеж точно в двенадцать часов проносится в обратном направлении. Генерал возвращается в казармы на обед. Эти поездки как бы символизируют — государственную мощь и силу: генерал жив, начеку и держит власть в руках.
Судя по всему, он не хотел рисковать, поэтому жил в казармах, среди солдат. Он выстроил здесь виллу и окружил ее внушительным забором. Вокруг виллы был сад с вольером. Хотя дом находился на территории казарм, он охранялся вооруженной охраной. Генерал появлялся только в сопровождении личной охраны. В особо торжественных случаях выстраивалась его гвардия в черной форме и высоких меховых шапках. Сам он носил идеально сшитую военную форму горохового цвета. Лишь несколько раз в году он появлялся в гражданской одежде.
Полковники в казармах не жили. Зато здесь жили низшие чины со своими семьями. Жены офицеров варили и стирали во дворе, где паслись маленькие козы.
Генерал получает самую подробную информацию обо всем, так как последнее слово всегда остается за ним. Его авторитет огромен. — Несколько раз я была свидетелем разговора с ним по телефону министра по делам молодежи, культуры и спорта. Он стоял с трубкой по стойке смирно и не переставал повторять: «Oui, mon général, oui, mon général!» Генерал всесилен, и его решение обжалованию не подлежит. Он строг и любит точность, а за невыполнение приказа сурово наказывает.
В Ломе проходил волейбольный матч между Того и Ганой. Генерал появился в почетной ложе точно в назначенное время начала встречи и был страшно возмущен, поскольку матч начался с получасовым опозданием. Президент воспринял это, с одной стороны, как личное оскорбление, а с другой — как позор для государства. В перерыве он вызвал всех функционеров и объявил им, что у них будет удержана половина месячного оклада. Как-то ему пришлось идти пешком, а дорога оказалась не в лучшем состоянии. Тотчас же он приказал представителям городских властей во главе с мэром пройти чеканным военным шагом по улицам, где было больше всего слякоти, и сам проследил, чтобы они как следует набрали воды в ботинки. Такие воспитательные меры, напоминающие методы блаженной памяти чешского короля Вацлава или Петра I, бесспорно, повышают его популярность у простых людей и одновременно держат управленческий аппарат в постоянном напряжении. Его любимое наказание — продолжительные походы в буш, куда отправляются министры и служащие за невыполнение в срок его распоряжения. Рассказывали, что генерал и сам неоднократно участвовал в них. Тогда у всех было много хлопот, дабы не ударить перед ним в грязь лицом. К этому следует только добавить, что большинство министров и высших чиновников были, как и он, военные.
Не знаю, отвечает ли генерал Эйадема всем представлениям об идеальном руководителе, но факт остается фактом: пропаганда усиленно заботится о том, чтобы никто ни на минуту не забывал, что именно он стоит во главе государства, а лучшего Того не может и желать. Везде его портреты. На огромных стендах и в небольших стенгазетах, на плакатах и майках, одежде, шапках. Ему отводится много места в тоголезской печати, о нем постоянно говорят по радио, ему посвящена значительная часть телевизионных передач. Его имя можно увидеть на транспарантах в самых отдаленных уголках страны. Некоторые традиционные вожди носят шапки с надписью «Avec Eyadéma»[12].