звоню, не приезжаю. А я про него забыла, представляешь? Напрочь из головы вылетело, что у меня вообще ребенок был. Короче полаялись мы в тот раз знатно. Я дверью хлопнула и опять укатила. Три года опять с матерью не разговаривали. Потом звонит: - Таня, тут такое дело, Андрюшку-то в школу собирать надо, - это они так пацана назвали,- Форму купить, учебники, да и вообще. - А Ванька что? - спрашиваю. - А Ваня ведь женился недавно, до того ли ему теперь? Сказал, у него теперь новая жена, любимая, с ней и жить будет, - жалобным голоском произнесла мать, - но мы же справимся, да? Разозлилась я не на шутку. Припомнила, как аборт делать хотела, как они меня вдвоем уговаривали. Короче, не дала денег. А потом мама моя умерла. Мне из больницы позвонили. Сердце. Поехала, а что делать? Хоронить-то надо. - Татьяна снова надолго замолчала. Я сидела рядом, не стараясь заполнить гнетущую тишину. Звуки улицы, шелест листьев, разговоры прохожих, доносились приглушенно, словно мы были за сотни километров. Я взяла сигарету из лежащей рядом пачки и осторожно прикурила. Дым тяжелой пеленой вполз в непривычные легкие. Отдала Татьяне. Она молча кивнула и глубоко затянулась. Покачала головой и продолжила рассказ. - А парень значит совсем большой уже. Всё понимает. И смотрит знаешь так, как волчонок дикий. Не подошел ко мне, даже не поздоровался. Так и жили как чужие все те дни, что я похоронами занималась. Ходил ли он в школу? Что ел? Не знаю. Через неделю пошла к Ивану. Их семья через дом от нашей жила, тоже в частном доме. Смотрю - машина во дворе иномарка, крыша новая, дом краской сверкает. Открыл незнакомый мужик в трениках и майке. Я спросила Ивана. Оказалось, что мужик - это новый муж матери Ивана. Отчим Ванькин выходит. Сказал, что Ванька с женой уехали в другой город. Я спросила про деньги на ребенка. Так он меня выгнал. Обзывал по-всякому, сказал, что сыну лучше в детском доме, чем с такой матерью. Ушла я от них, но задумалась. Решила узнать, как бы ребенка и правда в учреждение сдать? Что он мне только мешать будет? Пришла домой, нашла в сети телефон ближайшего детдома, позвонила. Оказалось, что не так-то просто ребенка к ним пристроить при живых родителях. По документом-то у него и мать и отец имеются. Высказала, всё, что о них думала на тот момент. Позвонила ещё в пару мест - та же история. Тут позвонила подруга школьная, позвала прогуляться, развеяться. Я пошла, конечно. Ребенок в своей комнате сидел, шуршал что-то. Работал компьютер. Вернулась около полуночи. На весь дом орет музыка. Я вымыла руки, прошла на кухню, поставила чайник Шум не утихал, и я решила сделать ребенку замечание. - Долго у тебя тут всё будет ..... Дальше орала уже я. Андрюша повесился на турнике, заботливо приделанном в самом углу кем-то из взрослых. Кинулась снимать. Он ещё тёпленький был. И никак не снимался. Узел очень крепко был привязан, а ножниц не было. Я его держала за ножки и орала пока соседи не прибежали. Они потом и скорую вызывали. Врач сказал, что Андрюша еще живой был когда я пришла. Он меня так пугал, представляешь? Приготовил всё, музыку включил погромче, чтобы я наверняка зашла. А я не зашла. А по всей комнате представляешь рисунки: «Моя семья» - и там есть я, «Портрет мамочки», «Мы с мамой и бабушкой идем за грибами», «Мама - принцесса». И письма. Он письма на Новый год не Деду Морозу, а мне писал, представляешь? И записка тоже была, буквы печатные, корявые, половина написана синим фломастером, а потом желтым: «Папа уехал, бабушка умерла. Она говорила, что никогда меня не бросит. А мама меня в детдом отдает. Я никому ненужный ребенок». Я как медведица раненая ревела и по полу каталась, когда это всё нашла. Всё была готова отдать, лишь бы вернули небеса моего сыночка, которого я не хотела и не любила, про которого никогда не помнила. Мальчика, для которого я была прекрасной сказочной принцессой. Я бы жизнь свою отдала и не задумалась. Да только никто не просил и не предлагал никаких сделок. - Татьяна поднялась с лавочки, еще раз тяжело и протяжно вздохнула и закончила: - Так и живу теперь. Самый страшный грех на мне - убийство своего ребенка. Смотреть не могу на детей, так и представляю, что и мой сынок таким же был маленьким. Потом побольше. А я даже в мыслях его никогда сыном не называла, только «пацан» и «он». Как жить? На карусели Андрюша катался, падал, наверное, а меня рядом не было. Книжки ему мама моя читала, а не я, и писать они с ней учились, а я всё в городе, всё на вечеринках пропадала. Кому это надо? Красивая жизнь... Так что правильно меня сегодня на обочину выкинули. Самое мне там и место. - Татьяна повесила сумку на плечо и пошагала прочь. А я еще долго сидела на той лавке нечаянного откровения и смотрела в след женщине, размышляя, могла ли я что-то сказать, чтобы как-то её утешить, ободрить? Потом поняла, что хочется умыться и тщательно обработать руки самым едким мылом.