Его глаза, губы, плечи, руки… Всё проносилось размытыми всполохами в мыслях, изрядно приправленное нотами этой чарующей музыки, словно обволакивая его образ.
Ярослав… Незнакомый, абсолютно незнакомый человек, но в один миг, ставший таким необходимым и нужным в её жизни….
Кружение вихря вальса, упоительное и возносящее вверх, медленно таяло с угасанием музыки, и отрезвило окончательно, когда она открыла глаза и увидела перед собой другое мужское лицо. Ощутила прикосновение к своей руке чужих губ и ласкающих её глаз, другого нелюбимого мужчины…
— Полина, я отвезу вас домой, — раздался рядом с ней, тихий голос Ивлева.
Она посмотрела на него отстранённо
— Нет. Благодарю вас, Алексей Анатольевич. Я на машине. С вашего позволения, мне уже пора. Меня ждёт дома маленькая дочь. Спасибо за прекрасный вечер и спасибо, что предоставили мне работу. До свидания.
— До свидания…
Он отошёл в сторону, освобождая ей путь к двери.
Полина стремительно пошла на выход.
А Ивлев ещё долго смотрел ей вслед, не решаясь тронуться с места. Размышляя и обдумывая дальнейший ход своих действий по завоеванию этой женщины, лишившей его в один миг покоя.
Глава 5
Ярослав вернулся домой ближе к восьми вечера. Он подъехал к своему забору и нажал на кнопку пульта, автоматического открывания дверей. Ворота распахнулись, но он не спешил заезжать, заметив маленькую детскую фигурку возле своей калитки. Он медленно открыл двери автомобиля, и вышел на улицу.
Алина спала прямо на скамье, возле ворот, свернувшись калачиком и подложив руку под голову. Василий, как верный сторож лежал возле неё, но заметив хозяина, подскочил на месте и, выгнув спину, сладко потянулся.
Одонецкий присел возле девочки и осторожно тронул её за руку.
Она проснулась и сонными глазёнками посмотрела на него.
— Ты почему, так поздно одна на улице? И почему, спишь здесь? Почему, не идёшь домой?
— Там, никого нет. Я хотела зайти к вам в гости. Звонила, но у вас никто не открыл, только котик вышел меня встретить. Как его зовут?
— Василий. А мама твоя где?
— Мама ушла на работу. У неё сегодня первый день.
— Работа? Так поздно?
— Да. Она пошла, знакомиться с новой труппой.
— С кем? — громко спросил Ярослав.
— Моя мама, танцовщица. А труппа - это люди, с которыми она будет танцевать вместе.
— Понятно. Очень интересно. А я думал, хорошие мамы по вечерам должны быть рядом со своими детьми, а работать должны только днём. Ладно, вставай, пойдём, подождёшь её прихода у меня. Ты голодная?
Алина согласно закивала головой и протянула ему свою руку.
Ярослав взял её протянутую ладошку и повёл за собой в дом. Открыв холодильник, он изучил свои скромные запасы.
— Послушай, а ты не будешь против яичницы с помидорами? Надеюсь, у тебя на них нет аллергии? — громко спросил он.
Алина прибежала откуда-то из комнаты, запыхавшись.
— Нет. Аллергии нет. Я их очень люблю. Буду яичницу и можно из трёх яиц? Я, голодная!
Ярослав улыбнулся.
— Что ты делала в комнате?
— Васька показывал мне дом.
— Ясно. А где твой отец? Почему, вы приехали сюда одни?
— Мой папа, танцор. Раньше я жила у бабушки, а папа и мама танцевали на конкурсах. Потом мама неожиданно вернулась, забрала меня у бабушки, и мы приехали сюда.
— Да, содержательная история. Значит, у тебя в семье одни танцоры?
— Да. И я тоже буду танцовщицей.
— Зачем?
Он удивлённо на неё посмотрел.
— Любишь танцевать?
— Люблю. Хотя, не очень. Просто, все танцовщицы очень красивые. И я хочу быть красивой, как моя мама.
— Ты и так будешь красивой. Для этого, не обязательно быть танцовщицей. Ну, иди, мой руки и садись есть.
Ярослав внимательно смотрел на малышку, пока она ела, и обдумывал её слова. Евдокия Петровна почему-то никогда ему не рассказывала о своей внучке, о конкурсах танцев и тем более о том, что у неё есть дочка.
Одонецкий улыбнулся, когда увидел, как Алина хватает кусочки горячей яичницы, морщится, и смешно дует на неё, своими губами.
Он наложил Василию в миску еды и, поставив вторую тарелку на стол с омлетом для себя, присел с девочкой рядом.