Как выяснилось, Микаэль танцевал прекрасно. Его немного сумрачное лицо сделалось вдохновенным, глаза загорелись чувственным и притягательным огнем… Маргарет оставалось только покориться, следовать всем движениям, отдаться ритму музыки и воле партнера. Никогда она еще так не танцевала! Просто дух захватывало!
Молодая женщина сразу же позабыла обо всех неприятностях, произошедших за этот вечер, и окунулась в стихию танца с таким же радостным самозабвением, как, бывало, бросалась в бурные морские волны с любимой доской для серфинга. Ветер, главное — это поймать нужный ветер. Скользить по поверхности. Чувствовать ритм. О, какое это наслаждение — танцы, море и прекрасный мужчина рядом!
Несколько часов пролетели словно один миг. Можно было бы остаться на всю ночь, но Маргарет чувствовала, что больше не в силах. Смеясь от души и слегка задыхаясь, она увлекла Микаэля прочь от площадки, на которой все еще двигались неутомимые танцоры.
— Больше не могу! — прокричала она.
Ее голос с трудом пробивался сквозь оглушительные звуки музыки — гитарные аккорды, многократно усиленные динамиками. Ничего камерного в них не было.
Микаэль жадно окинул взглядом разгоряченную, сияющую женщину, стоящую перед ним. Ничего общего с той грустной и встревоженной чем-то бедняжкой, севшей в его такси пару часов назад.
Длинные светлые, будто платина, волосы разметались в живописном беспорядке, глаза горят, на щеках румянец… Соблазнительное создание, залетевшее сюда из далеких стран.
Не в силах противиться порыву, молодой испанец шагнул вперед и жадно поцеловал алые губы, теперь с готовностью приоткрывшиеся ему навстречу.
2
К тому времени, когда добрались до отеля, оба изнывали от желания. Микаэль каким-то образом исхитрился дорулить до места назначения, не попав в аварию и не врезавшись в какой-нибудь столб.
Сознание Маргарет словно бы разделилось на две половинки. Одна кричала о том, что идти на такой риск неосторожно и предосудительно, что нельзя проводить ночь с незнакомцем. А другая… другая заставляла думать только об одном: как бы поскорее добраться до номера и броситься в объятия страстного испанца, за несколько часов превратившего ее жизнь в сверкающий фейерверк.
Микаэль остановил машину, открыл дверцу, помогая прелестной пассажирке выбраться наружу, в терпкие и душные объятия барселонской летней ночи. Отчетливо пахнуло лавром и лимоном. Легкий ветерок пошевелил рассыпавшиеся платиновые пряди молодой женщины.
На фоне светлой в сумерках стены отеля силуэт Микаэля казался черным, нечетким… Даже на расстоянии ощущалось, какой от него исходит жар. Уж не выдумала ли она его?
Маргарет решительно тряхнула головой, заглянула в темные глаза.
— Не хочешь ли подняться ко мне, выпить кофе?
— Хочу, — последовал короткий ответ.
Да, Микаэль явно не принадлежал к любителям тянуть кота за хвост.
Молодую женщину не покидало ощущение, что она бросается головой в омут, но иначе не получалось. Годы серого скучного существования в родной Англии, без праздников, без ярких знакомств… без любви заставили Маргарет тосковать по новым впечатлениям, сильным эмоциям. По страстным объятиям, в конце концов! Попробуйте-ка несколько бесконечных лет прожить бок о бок с самым настоящим пудингом в человечьем обличье!
И теперь она словно бы наверстывала упущенное. Этот город, знойный, причудливый, сочетающий в себе иссушающую жару сиесты, душистую ночную прохладу и сводящий с ума запах моря… О, он вскружил бы голову и менее романтичному человеку, что уж тут говорить о юной женщине, не успевшей повидать в жизни почти ничего.
Микаэль и его спутница прошмыгнули мимо ночного портье, поднялись на лифте на третий этаж. Маргарет внутренне напряглась, проходя мимо конторки и ожидая увидеть неодобрительный взгляд… Так запросто привести к себе в номер мужчину — в Англии это было бы немыслимо!
Но, как оказалось, ночной дежурный, отдав ключи от номера, снова уткнулся в свой журнал, не обратив на припозднившуюся пару никакого внимания.
Вот и светлая, выкрашенная краской дверь ее номера. Молодая женщина вдруг ощутила, что в горле у нее пересохло. Она сглотнула и попыталась попасть ключом в замочную скважину. Тщетно, руки почему-то не слушались.
— Позволь мне, — раздался над ухом густой баритон.
Уверенные пальцы легли на ключ поверх ее руки, и замок, щелкнув, открылся. Дверь распахнулась, в темноте коридора смутно белели зеркало и шкаф.
— Я зажгу свет. — Маргарет потянулась к выключателю.
— Не нужно.
Микаэль ласково взял ее за руку. Прикосновение обожгло словно огнем. Молодой мужчина меж тем притягивал свою трепещущую добычу все ближе, словно хищник, удачно поохотившийся сегодня.
Через мгновение страстный поцелуй вынудил улетучиться последние проблески рассудка из головы англичанки. Микаэль целовал ее умело, заставляя отвечать на чувственную ласку каждую клеточку тела, ласкал руками спину, нежную шею, шелковистый затылок…
На какое-то время Маргарет позабыла, что они находятся в темном коридоре. Перед глазами мелькали какие-то яркие пятна, в ушах шумело… Однако это не мешало ей с пылом отвечать на поцелуи испанца.
Спотыкаясь, они добрались до кровати — вообще-то узкой и неудобной, но теперь показавшейся Маргарет роскошным ложем, достойным королевы. Микаэль одним своим присутствием ухитрился превратить скромный гостиничный номер в волшебные чертоги. Словно во сне молодая женщина ощущала прикосновения горячих сухих рук, снимающих с нее платье, ласкающих обнаженную кожу, заставляя… заставляя забыть обо всем.
Жаркие влажные губы покрывают поцелуями ее шею, плечи, руки, спускаются все ниже… Прикосновение прохладных простыней обжигает. Из полуоткрытого окна доносятся смутные звуки музыки, отдаленный смех, голоса — шум ночного города, истомленного дневным зноем. Кожа плавится, тает под сильными мужскими пальцами. Сияющие вспышки под сомкнутыми веками. Волшебство. Блаженство. Какой яркой может быть ночная тьма!..
Опомнившись, Маргарет обнаружила, что лежит на кровати в объятиях Микаэля, прижимаясь щекой к сильному смуглому плечу. Вся одежда куда-то подевалась. Тело, словно подогретый мед, наполняла блаженная истома — хотелось растечься, расслабиться и лежать так вечно, ощущая, как пальцы Микаэля нежно перебирают длинные шелковистые волосы. Голова слегка кружилась — как после бокала вина или глотка чистого горного воздуха.
Молодая женщина снова прикрыла веки.
— Маргарет…
— Ммм…
— Маргарет, ты спишь?
— Нет, милый… Что, надо вставать?
Неожиданная мысль о том, что уже пора отправляться на работу, самым немилосердным образом вырвала молодую женщину из сонного забытья. Она резко села на кровати, прижимая простыню к груди. Магический любовный дурман вмиг куда-то улетучился.
Маргарет несколько ошалело огляделась и увидела у журнального столика темноволосого высокого мужчину, прикрытого исключительно полотенцем, обмотанным вокруг бедер. Мужчина что-то с увлечением расставлял на темной полированной столешнице. Она помотала головой, но видение и не думало исчезать, вызывая самим фактом своего существования крайнее неудобство.
— М-микаэль… — наконец сдавленно произнесла бедняжка, чувствуя, как щеки заливает предательский румянец.
И это я? Как я могла так поступить? Броситься в постель с первым попавшимся незнакомцем…
И с каким незнакомцем, заметил наблюдательный рассудок. Один на тысячу, и в Англии такие не водятся.
— Я заказал пиццу, — невозмутимо сообщил Микаэль, совершенно не замечая душевных терзаний Маргарет. — Огромную. С анчоусами и ананасом. Вкуснотища! И вино… Какое ты предпочитаешь?
— В это время суток я предпочитаю спать, — мрачно ответила она, разглядывая мускулистую загорелую спину. Интересно, и как его теперь выставить за дверь? — Мне завтра на работу.