Этот газовый чайник, как привет из детского дома. Там тоже только такие чайники. Газ дешевле электричества.
— Теперь понимаю, почему Олег тебя привёз. — эта фраза показалась мне совсем не к месту, и я промолчала.
Смотрела на этот детдомовский чайник и думала, что детский дом, это не самое страшное, что со мной произошло. Страшней было узнать, как я там оказалась и то, что сейчас я не могу сама распорядиться своей жизнью. В детском доме было свободней, чем сейчас.
— Мы с Димой Олега усыновили, когда ему тринадцать лет было. Я в этом детском доме до сих пор работаю. — неожиданно призналась Нина Викторовна.
— И как оно? — села за стол, хотела взять кружочек теста, чтоб попробовать слепить пельмень, но Нина Викторовна, опередив, прикрыла их рукой.
— Тяжело. — улыбнулась, — Руки помой сначала и там вон фартук весит. — по-доброму пояснила.
Я поднялась с места, фартук надела, руки помыла, и вернувшись за стол, спросила;
— А свои дети есть? — интересно было узнать, если есть у Смолина сёстры и братья, и как он с ними обращается.
Наверняка что-то вроде нашего с Артуром общения, хотя нет, Артур своей натуры не скрывал изначально.
— Есть. Олег. — ответила Нина Викторовна, но прозвучало это совсем не пафосно.
14
К ужину Смолин не вернулся, пельмени мы поели без него и смотрели новости в гостиной, Нино Викторовна ещё и вязала носок. А я не могла устроиться в кресле поудобней, и так и сяк крутилась, но что-то мешало, пока я не признала, что психую. Как ни странно, но я его ждала и нервничала оттого, что Смолина ещё нет. Можно было бы списать это на тот факт, что мой паспорт у него, но это было не так.
— Нина Викторовна, вы говорили, что Олег к ужину вернётся, это он вам так сказал? — не выдержав, уточнила у его матери.
— Вернётся, не переживай. — она ободряюще улыбнулась, а я совсем сникла.
— Пойду спать тогда лягу. Голова болит. — как только я поднялась с места, в прихожей хлопнула дверь, кто-то пришёл, я замерла возле кресла, у меня перехватило дыхание.
Со всей этой эпопеей как в каком-то боевике, я уже стала бояться каждого шороха.
— Вот и Олежа, а тебе, может, таблетку? Парацетамол сейчас тебе дам. — Нина Викторовна отложила своё вязание, и опередив меня, вышла в коридор.
Оттуда послышался голос Олега и я, выдохнув, тоже шагнула из комнаты. Даже не взглянув на него, прошла мимо, пока он с матерью разбирал какие-то пакеты.
— Настя, я сейчас таблетку тебе принесу! — послышалось вслед, обещание Нины Викторовны.
От таблетки я бы действительно не отказалась, из-за нервов голова была словно и не моя вовсе. Чугуном держалась на ноющей шее. Я не стала включать свет, а просто на ощупь добралась до кровати. На свой уже забитый край.
Квартирка двушка и судя по всему спать мне опять придётся со Смолиным. А он не заставил себя долго ждать, притащился следом буквально через минуту. Принёс таблетку и стакан воды, включил настольную лампу и уселся на мой край, заставив сместиться меня ближе к середине.
— Что-то ты совсем расклеилась. — тихо оценил моё состояние.
Я промолчала, потому что впервые, именно сейчас была на грани истерики, слёзы жгли глаза, но я их сдержала. Закусила таблеткой парацетамола и запила водой.
— Верни мне мой паспорт. — потребовала, медленно опускаясь на подушку, предварительно закрыв глаза.
Так было легче справляться с эмоциями, а они были такие, что хотелось отлупить Смолина.
— Нет, твой паспорт пока у меня побудет. — ровно и уверенно заявил он.
— Ты не имеешь права. Это незаконно, я в полицию пойду, напишу на тебя заявление о краже паспорта. — голос мой тоже был ровным, я выдохнула, потому как слёзы отступили.
Последнее что я хотела бы, так это рыдать при этой сволочи. А этот гад задорно засмеялся.
— Ты у меня деньги украла, напишу встречное заявление. — отсмеявшись, заявил Смолин.
Я ничего не ответила, отвернулась, укрывшись покрывалом, словно оно спасёт. Смолин поднялся, судя по звукам он переодевался, звякнула пряжка ремня, я напряглась, хотя, по сути, и не особо-то расслаблялась. Необходимость почти ежесекундно быть начеку напрягала ещё больше, но сделать с этим я ничего не могла. Он ещё пошуршал немного, возясь с одеждой, потом выключил свет.
— Пойду поем, мама сказала, что ты мне пельменей налепила. Я польщен. — посмеиваясь, сказал Смолин.
— Да чтоб ты подавился! Тварь! — не следя уже за собой, закричала, и приподнявшись, запустила куда-то в сторону двери подушку и судя по глухому Смоленскому «ой» она долетела до цели, но тут же вернулась с силой обратно ко мне.