— Что случилось? — выдохнув, судя по всему спросил Олег уже не в первый раз.
— Он...он говорил, что терпеть не может, когда человека по фамилии наз...называют... — задыхаясь и давясь слезами начала жаловаться, выливать на Олега именно то, что больше всего ранило.
— Ты о чём? Что случилось? Говори Настя! — рявкнул и встряхнул меня так, что я заткнулась.
Отстранилась, огляделась мутным из-за слёз взглядом. Всё ещё у себя в прихожей и в стороне нашла телефон, почему-то с треснувшим экраном. Я протянула его Смолину, открыв сообщения. Он его прочитал, и отбросил телефон подальше со злостью.
— Хуйня какая-то. Не мог он. — сквозь зубы прошипел Олег, и рыча ударил кулаком в стену.
И снова я завыла, опять врезавшись лбом в него. Сколько я так рыдала? Долго. Выла пока Олег меня не унёс к себе. Я не заснула, но просто замерла в каком-то тяжёлом и муторном состоянии, и не сон, и не сознание, а что-то пограничное. Из этого состояния на несколько секунд вырвал Олег, заглянув в спальню.
— Мне нужно уехать. Там Ольга, если что... — он замолчал, потом подошёл ко мне и спросил, — Веришь ему? Скажи?! — в полумраке я видела, как он, прищурившись, смотрит на меня, и ждёт ответа.
Я, закрыв глаза, лишь кивнула, по щекам потекли слёзы. Не мог он. Он любит меня, я точно знаю и это сообщение...
— Олег! Он не мог! Прости Кашина! Он так специально по фамилии! Он такое не любит! Найди его, с ним что-то случилось! — от Олега меня отрывала невесть откуда взявшаяся Оля.
— Если совсем хуёво будет, скорую ей вызови. — велел Оле Смолин и ушёл.
Он ушёл, оставив на нас Костика.
Первые сутки я только и делала, что выла, вгрызаясь в подушку, переживая только об одном. Жив ли он? На вторые сутки с кровати подорвалась от тошноты, Ольга увела меня на кухню.
— Ты должна поесть. Уже сутки прошли, а ты даже воду не пила. — усадила меня за стол, забегала возле меня, выставила чай, какой-то йогурт, наивно думая, что стану есть, когда меня тошнило только от вида его.
— Не могу есть. Тошно. — отодвинула зелёную баночку, пытаясь подавить накатившую волну отвращения.
— Тогда чай выпей. — Оля насыпала туда ещё две ложки сахара, размешала и сунула мне в руку кружку.
От горячего сразу бросило в дрожь, я поёжилась, хотя давно меня кто-то упаковал в толстый халат. Не помню кто, Ольга или Олег. Я вообще мало что помнила, и практически не соображала. Поэтому, когда Костик забежал на кухню, спросила у Ольги не подумав;
— Так на Олега похож, где его мать интересно. — вырвалось само собой, хотя мне было так плохо и совершенно неинтересно.
— Настя! — Оля одёрнула меня, — Костя, принеси мне слоника, мы тёте Насте покажем. — мальчишка улыбнулся ей и ускакал резво из кухни за слоником.
Я потупила взгляд, мне было вообще не до Оли и не до Костика, я хотела снова свернуться калачиком на кровати и скулить в подушку.
— Это брат его. — шёпотом произнесла Оля, наклонившись ближе ко мне, я как раз пила приторно-сладкий и мерзкий чай, подавилась.
— Чего?! — спросила, откашлявшись, но тут на кухню забежал Костик, пихая мне своего слона.
Голубой слон с крыльями, вызвал у меня неадекватную реакцию. Я разревелась, вспомнив наши с Вовой мечты о сыне и картине со слоном. Эту картину увезла Тамара, голубой слон, без крыльев правда, но голубой и слон. Володя его нарисовал и сказал, что мы повесим эту картину над кроваткой.
— Я должна позвонит Тамаре! — вспомнила про неё, и метнулась к дверям, в этот момент вернулся и Олег.
Мы чуть не врезались друг в друга.
— Оденься, со мной поедешь. — отрезал и прошёл мимо, я даже не успела спросить, про Володю, но словно почувствовала и надеялась, что всё хорошо, он его нашёл.