Там меня усадили в кресло, брат, мужик из полиции в форме и Олег, они что-то обсуждали, как совещание какое-то, а я словно мебель. Меня не трогали, я тихо скулила про себя, утирая рукавом плаща слезы и сопли, думая о том, как сказать Тамаре, понятия не имея, что будет дальше.
Осенило совершенно внезапно, как молотком по башке;
— Это Эдик... — произнесла тихо, захлебнувшись воздухом, ворвавшимся в лёгкие слишком большим объёмом.
Мент и Смолин обернулись на меня, Артур подался вперёд.
— Что ещё за Эдик Киндер? — по его выражению лица было ясно, скажу ему конкретней, убьёт голыми руками эту тварь.
Стало страшно за брата, он убьёт и его посадят.
*******************************************
— Настя! — рявкнул Артур на моё затянувшееся по его меркам молчание в секунд десять — пятнадцать.
Это подействовало отрезвляюще, по имени он меня звал крайне редко, и это было хуже матерной брани.
Означало лишь одно, степень его злости зашкалила.
— Он Олю искал, она отгул взяла, а у нас тогда свет во всём здании вырубился, я домой собиралась. Столкнулись в приёмной, он пьяный был, а Володя, он должен был отвезти меня в сервис на замену масла. Там потасовка получилась... — я сбивчиво рассказывала, словно хвост кусками рубила, догадываясь, чем это всё кончится.
Артур его убьёт и его точно посадят.
— Что Володя сделал? — довольно спокойно, уничтожив половину сигареты за одну затяжку, спросил брат.
Он на меня в этот момент не смотрел. Вид у него был жуткий, лёгкая полуулыбка. Довольный, словно в своём воображении уже наматывал кишки врага на люстру.
— Вова в ногу выстрелил ему и полицию вызвал. Его задержали, но потом дело замяли. Я не хотела этой шумихи, да и Вова же стрелял...
— Почему я об этом не знал ничего? — бросил удивлённый взгляд в мою сторону.
А в этом взгляде брата, в нём и разочарование, и обида.
И я понимала за что. Самое поганое что понимала. Артур обиделся за то, что я ему ничего не сказала. За то, что не доверяю.
— Мы решили с Вовой ничего тебе не говорить. — призналась, опустив взгляд в пол, стало так стыдно.
— Решалы блядь. — Артур почти шёпотом подвёл итог нашей с ним беседы, и дальше самое страшное для меня, — Семёныч, домой её буксуй ко мне. — это он менту велел, сплавляя одномоментно и меня, и этого мента.
Я прикусила язык, чтоб не ляпнуть лишнего и встала с места. Пошла за Семёнычем, понимая, что я ничего не смогу сделать больше. Если Артур что-то решит, он это сделает и сопротивляться бесполезно, да и поймала себя на мысли, что эту скотину Эдика мне не жаль совсем.
27
Меня привезли к Артуру с Мариной. С мальчишками я не выдержала и десяти минут, соврала им, что заболела и спряталась в самой дальней комнате под крышей. Марина, как и Оля, всё так же пыталась накормить.
— Тебе когда-нибудь было так хреново, что ты даже воду глотать не можешь? — спросила Марину, когда она сунулась ко мне с очередным подносом и уговорами поесть.
— Воду выпей хотя бы. От того, что ты себя так изводишь, никому легче не станет. Володе легче не станет, если он придёт в себя, а ты не сможешь к нему поехать, потому что тебя упекут в психушку. Будут через зонд кормить. Это такая трубочка, её тебе насильно в рот затолкают и... — резко перебила Марину, пока она не добила меня больничными подробностями.
— Ладно! Я поем, только заткнись. — еле-еле смогла сесть на край кровати, сил у меня действительно не было.
— Тут бульон куриный, просто выпей. И еда, и питьё заодно. Я посильней подсолила. — Марина подала мне большую кружку из чёрного стекла, и я в нее вцепилась крепко.
У Володи была почти такая же.
— Мне позвонить нужно. Какое сегодня число? — я потерялась во времени, помню, что сутки точно прошли, но может уже больше.
— Седьмое. — пояснила Марина.
— Мне мой телефон нужен. Два дня уже прошло, Тамаре нужно позвонить. — выпила залпом горячую солёную воду.
Совершенно не чувствуя вкуса.
— Артур сказал тебя не выпускать. Позвони с моего. Я принесу.
— Марина, я не помню номера. Он записан только в телефоне, мне надо домой вернуться. — я вернула Марине кружку умоляюще глядя на неё.
Про себя шептала, чтоб только отпустила.
— Ладно. Сейчас мальчишек соберу быстро. Все вместе поедем. Полежи пока, я позову.
И я вновь легла на подушку. Закрыв глаза, я представляла море, горячий волнорез под ногами и крепкие Вовины руки. Он здоров, весел, в какой-то момент мои представления перешли в сон. Маринка, такая же хитрожопая устрица, как и её муж, подмешала мне что-то в бульон, и я проспала остаток дня и всю ночь.