— Ничего себе зелье, — еле выговорила она. — По-моему, у меня из ушей дым идет.
— Точно, идет, — согласился Дик. И они расхохотались.
Потом все танцевали быстрые и медленные танцы, не выпуская из рук согревающих кружек, потому, что уже было поздно и в башню прокралась ночная прохлада. Позже, закутавшись в найденные в углу пледы, сидели вокруг дымящейся кастрюли и с нечеловеческим аппетитом уплетали сандвичи и булочки с маком, которые под радостные возгласы проголодавшейся компании принес из машины Дональд.
Закончилось все по традиции рассказыванием историй. Начали с воспоминаний о разных школьных шалостях, вроде того, как Дональд принес в школу ужа и тот выполз у него из ранца посреди урока математики. Или как Кевин и Лоренс впервые выпили виски в этой самой башне и на следующий день решили, что никогда и ни за что в жизни не возьмут в рот этой дряни… Незаметно перешли к страшным историям, которые Лоренс рассказывал замогильным голосом с драматическими паузами и жутким подвыванием в нужных местах, заставляя девушек визжать от ужаса и умолять его прекратить. Он согласился только тогда, когда Глория сказала, что немедленно умрет от разрыва сердца, если он сейчас же не перестанет. В общем, вечер удался на славу.
— Я все никак не могу понять, кто из них тебе нравится: Стивен или Лоренс? — спросила Сандра, с улыбкой глядя на Глорию. Подруги сидели в комнате Глории, болтали и наблюдали за Жужей и Чарли, которые развалились на ковре рядом с ними.
Глория на минуту задумалась. Открыла рот, потом снова закрыла и подумала еще немного.
— Лоренс, — наконец сказала она решительно и твердо. Потом заколебалась и добавила: — И Стивен.
— Как? Оба? — Сандра сделала круглые глаза.
— Не совсем, — протянула Глория. — Мне еще и Дональд нравится. — И посмотрела на подругу, скромно потупив глаза.
— Все с тобой ясно, — рассмеялась Сандра. — У тебя глаза разбежались, как в бутике на распродаже.
— Точно! — со смехом подтвердила Глория. — Эти английские парни все такие милые. Вежливые, галантные. Не то, что у нас, в Америке…
— У нас тоже разные типы встречаются.
— Но эти — как на подбор. Джентльмены. Аристократы. — Глория мечтательно вздохнула.
— Может, тебе устроить гарем из джентльменов? — предложила Сандра.
— А что, хорошая идея, — улыбнулась Глория. — Наверное, я так и сделаю. — Потом она вдруг вздохнула. — Бедняга Чарли, он сегодня совсем ничего не ел. Ни крошки.
— А что с ним? — встревожено спросила Сандра. — Может, его ветеринару показать? Не помню такого, чтобы у него не было аппетита.
— Ветеринар тут не поможет. Бедный Чарли влюблен в красавицу Жужу.
— А она, естественно, нос воротит и не отвечает ему взаимностью! — рассмеялась Сандра.
— Не смейся, — зашикала на нее Глория. — Он же тебя слышит! У него и так самооценка упала до невозможности.
— Придется, когда вернетесь домой, водить его на сеансы к психоаналитику.
— Придется, — серьезно сказала Глория. — Он же не виноват, что Жужа такая капризная. Подавай ей высокого длиннолапого красавца, а наш Чарли, видите ли, ей не подходит, ростом не вышел. Ну, она еще пожалеет, когда поймет, какого парня упустила…
Чарли грустно и укоризненно посмотрел на них и вышел из комнаты. Сандра и Глория, наконец дали волю долго сдерживаемому смеху. Через несколько минут заглянул Лоренс.
— По какому поводу гогочете? — спросил он. — Я тоже так хочу. Вас на первом этаже слышно.
— Чарли так страдает, — проговорила Сандра.
— Чарли? — не понял Лоренс. — Кто это? — Его совершенно не интересовал пес Глории. Ну, что это за собака ростом с кролика? Смех, да и только!
— Один наш общий знакомый. Отличный парень, но ростом не вышел. А его девушка любит высоких. Брюнетов.
И Сандра снова рухнула на диван, присоединившись к согнувшейся от смеха пополам Глории. Лоренс удивленно смотрел на них.
— Что-то я не понял, в чем тут юмор?
— Вообще никакого юмора. Все очень серьезно и печально, — еле выговорила Сандра, давясь от смеха.
Лоренс пожал плечами.
— Может, вы это… выпили чего? Или съели?
— Может, — ответили девушки, — сами не поймем, что с нами такое.
Лоренс покрутил пальцем у виска и вышел.
— И кто только придумал назвать собаку таким дурацким именем? — услышали подруги его бормотание.
В последний перед отъездом вечер, Глория была притихшей и печальной. Она не захотела устраивать никаких прощальных вечеринок, как предлагала ей вся компания.
— Какие прощальные вечеринки, — сказала она, — я же не навсегда уезжаю. Просто съезжу домой, побуду там три недели и вернусь. Жаль, конечно, что не сюда, а в университет.