Выбрать главу

Гордый Энрике не внял гласу персонала и, спрятав фрачную пару, недовольный, уехал в свою Аргентину.

15 турок и бочонок рому

В 18 часов ноль-ноль минут по среднеевропейскому времени моряк турецкого корабля «Айдат», матрос первой статьи Кучукоглы, сойдя на пирс, принял его за одно из подсобных помещений своего судна и стал, пардон, нарушать известное постановление местного горсовета. Не теряя драгоценного времени, соотечественник матроса рулевой Имдат Эданли, находясь в горячечно-пьяном виде, пытался взять на абордаж женское общежитие. С холодным оружием в зубах ему помогал второй помощник капитана.

И тут береговые власти приняли беспрецедентное в морской истории решение: запретили спуск на берег пятнадцати особо опасным мореходам из экипажа «Айдата».

Затем власти поднялись на борт, чтобы выразить официальный протест капитану — господину Тёффику Юлдызсеверу, Капитан долго качал головой и от возмущения не мог выговорить даже традиционный приветственный «салям». Впрочем, возмущение оказалось ни при чем. Просто гордый морской орел был пьян, как самый последний стамбульский сапожник.

Власти удалились в смятении. В порту они едва не споткнулись о тело невероятно толстого господина с непропорционально маленькой головой. Вероятно, его свалил с ног какой-то особо мощный турецкий зеленый змий. Только в вытрезвителе выяснились причины чудовищной диспропорции головы пьяного господинчика с его туловищем. На поджаром животе Нейята Тюцюнера была упрятана контрабанда. Вы, наверное, думаете, дорогой читатель, что «джентльмены удачи» с «Айдата» взяли-таки метлы в руки и принялись бодро подметать улицы Одессы? Ничуть не бывало. Все кончилось согласно законам гостеприимства. В полном составе «джентльмены» поднялись на борт «Айдата», и корабль отбыл к берегам родимой Турции.

Кабояси делает харакири

Пока ворочались в тяжелом, похмельном сне моряки «Айдата», упоительный одесский вечер спустился на город. В такие вечера мужчина сам себе кажется особенно богатым, красивым и здоровым. И Кабояси Асахи с японского судна «Хоккайдо мару», взойдя на мостик, страстно крикнул: «Банзай!» Затем он вернулся в кубрик и выпил там два литра саке, малодоброкачественной японской водки.

Саке и вечер сделали свое дело.

Шатаясь по трапу, как хрупкая вишня на склоне Фудзиямы, Асахи сошел на берег. Далее лирика немеет. Передаем слово милицейскому протоколу:

«…Будучи в нетрезвом состоянии, при выходе с судна Асахи приставал к стоящему у судна гражданину Кравченко В. Т. Последний сделал ему замечание, но Кабояси на замечания не реагировал и дважды нанес гр-ну Кравченко удар кулаком в область лица…»

По всем законам караульной службы упомянутый в протоколе гражданин Кравченко мог поступить с господином Асахи, как с бешеной собакой. Тем более что он не праздно глазел на японское судно, а был сержантом пограничных войск и с оружием в руках охранял государственную границу СССР.

Сержант-комсомолец Кравченко мог поступить и не поступил. Проявил гуманность.

Дальше все развивалось соответствующим образом. Из Москвы срочно прилетел секретарь посольства. Он просил, настаивал и даже умолял. В судебном заседании полностью признавший свою вину Асахи покаялся и с помощью двух квалифицированных переводчиков попросил прощения у пограничника. А если тот, мол, его не простит… Асахи показал жестом, что может сделать себе харакири…

Кабояси отпустили с миром, согласно все тем же законам гостеприимства. Господин секретарь посольства взял его на поводок, посадил в самолет и увез в Страну восходящего солнца.

* * *

У автора этих строк лопнуло терпение, и он отправился в милицию. Тут ему разъяснили, что великие сатирики-одесситы Ильф и Петров кое в чем малость ошиблись. На данном отрезке эпохи статистика точно знает, сколько в Одессе стульев: 3 654 241. Включая тот, на котором сидел автор.

Не знает же статистика одного: сколько раз иноподданные нарушили наши законы за последние пятнадцать лет. Может, тысячу раз, а может, и две. Только, наверное, больше.

Тут же прояснилось и еще одно обстоятельство. Нервы иностранных господ к вышеописанным метаморфозам отношения не имеют. Нервы у господ стальные. Или, как говорят герои некоторых молодежных романов, в большом порядке. Просто все получается согласно законам гостеприимства, того самого, по которому повар Мартья-ныч из Ташкента кормил принца Антона Палыча Вюртембергского.

Это не они, не эти господа в белых нитяных перчатках и фраках, а мы. Это мы: наша общественность, милиция, суд и прокуратура — «мерси» и «бонжур». Это мы забыли дивное правило: встречать по одежке, а провожать по уму. Это мы, вместо того чтобы отправить заграничного скота за решетку, подбираем его на улице и в казенном экипаже отправляем на борт корабля или в гостиницу. Чтобы он, упаси боже и «Интурист», часом не заблудился. Или чтоб его не обобрали мазурики-коллеги.

Над одним валютчиком, неким Хасанбеем с судна «Гюлюль», жулики с другого корабля произвели любопытный эксперимент. За его лиры и доллары они дали ему сторублевки. Не фальшивые. Ассигнации эти действительно были в обращении и обеспечивались золотом, драгоценностями и прочими активами Российскаго императорскаго банка. И малоопытный бизнесмен прибежал за помощью в милицию!

Советские люди гостеприимно встречают тех, кто приехал в СССР учиться, работать и отдыхать. Советские люди говорят им: «Хау ду ю ду», «бонжур», «салям». Наши люди гостеприимны.

Но кто и когда сказал, что нежное опахало советского гостеприимства должно веять и над теми, кто плюет нам в душу, за добро платит злом да к тому же уверен в полной безнаказанности?

Валютчик Хасанбей твердо знал, что его не накажут, что в худшем случае дело кончится анекдотическим легким испугом.

Положа руку на сердце, ответьте на следующие вопросы:

Стоит ли напичкивать трехразовым интуристовским питанием густопсового хама, ударившего женщину? Так ли уж необходимо отпускать с миром бандита, оскорбившего солдата Советской Армии? Нужно ли помогать валютчику в розыске контрагента, объегорившего его в темном подъезде?

Не нужно. И, честное слово, ничего страшного не случится. Надо помнить, что на территории нашей Родины абсолютно все равны перед законом, будь то доморощенный хулиган или налетчик с загранпаспортом.

КО ДНУ

К лету у меня выросло брюхо, и я решил посоветоваться с другом — профессором медицины.

— М-да, — сказал он, скептически оглядев мою фигуру, — я прописал бы диету, но ты слишком любишь шашлык и «Цинандали». Ты слабовольный.

Я холодно распрощался с другом. Встреченный на улице знакомый игриво похлопал меня по солнечному сплетению и спросил:

— Растем?

— Перестань! — недовольно ответил я. — Человек погибает, а ты плоско остришь. Лучше посоветуй что-нибудь.

— Есть, — сказал он. — Придумал. Бассейн!

На другой день я отправился в закрытый водоем. Над окошком администратора висели строки классика:

Пусть заменит вам бассейн Водку, пиво и портвейн. Развивая страсть к вину, Ты скорей пойдешь ко дну!

— А справка из поликлиники есть? — привычно спросила сидевшая за окошечком дама в пенсне.

Пришлось пойти за справкой.

— В бассейн, говорите? — мрачно молвила амбулаторная регистраторша. — Ишь вы! Купаться, значит, захотели. Что ж, пройдем диспансеризацию — получим справочку…

Клянусь, не стоило тащить Иисуса Христа на Голгофу и приколачивать его дефицитными по тем временам гвоздями. Устроили бы ему лучше диспансеризацию…

Выстояв километровую очередь к терапевту, я несколько дней пробивался к хирургу. Окулист швырнул меня к урологу, тот спровадил к фтизиатру. Месяц ушел на ожидание очереди в рентгеновский кабинет, еще две недели — на «ухо, горло и нос». Невропатолог страстно допытывался, не было ли у меня в роду случаев мании величия и не гуляю ли я при луне босиком.