– Я не принадлежу к такому типу женщин, – сухо заметила Глэдис. Если Мертон относится к ней с предубеждением, зачем попусту расходовать красноречие? – Меня удивляет, что, несмотря на столь циничное отношение к браку, ты согласился стать свидетелем Рэндала.
– На этот брак я смотрю по-иному, – пояснил Джозеф. – До сегодняшнего дня я лишь однажды встречался с Бертой, но уверен, что они с Рэндалом составят отличную пару. Надеюсь, ты не станешь спорить? Вот тебе действительно не стоило соглашаться на роль свидетельницы, если ты чувствовала, что это событие не принесет тебе радости.
Глэдис оглядела свое легкое, воздушное платье и пожала обнаженными плечами.
– Какая радость может быть оттого, что тебя облачили в прозрачную обертку, словно собачий ужин?
Джозеф внимательно оглядел Глэдис, начиная с цветка флердоранжа в волосах и заканчивая атласными туфельками. Затем взгляд серебристых глаз снова вернулся к лицу. Если бы не чересчур бескомпромиссное выражение, его можно было бы назвать красивым. Тонкие черты и безупречная кожа заслуживали восхищения, но прямые брови придавали лицу неуместную суровость, которая вдобавок подчеркивалась упрямой линией подбородка и смелым взглядом зеленых глаз.
– Ужасно, правда? – спросила Глэдис, слегка порозовев под пристальным взглядом Мертона.
– Платье здесь ни при чем, – констатировал Джозеф. – Оно не очень тебе идет, но ради Берты ты могла бы постараться выглядеть более счастливой.
– Я стараюсь изо всех сил, – возразила она. – Я уделила внимание всем тетушкам Берты и Рэндала. И каждой из них нужно было улыбаться и говорить какие-то теплые слова. Кроме того, мне приходилось смеяться над всеми старыми шутками и избитыми анекдотами, которые принято рассказывать на свадьбах. Поэтому не стоит упрекать меня в том, что я ничего не делаю для Берты! – заносчиво произнесла Глэдис. – Я дала Берте обещание, что буду приветливой со всеми, и я держу слово!
В серебристых глазах Джозефа мелькнуло непонятное выражение.
– Со мной ты не была приветливой, – напомнил он.
– Мне пока не представилась такая возможность, – фыркнула Глэдис, до сих пор уязвленная тем, что у Мертона только сейчас нашлось время для нее. – Или нужно занять очередь, чтобы удостоиться общения с тобой наряду с другими дамами?
Джозеф помолчал, задумчиво глядя на нее.
– Я начинаю понимать, что имел в виду Рэндал, когда называл твой характер интересным, – обронил он.
Глэдис не смогла различить, чего в этих словах было больше – удивления или порицания.
– Мне часто приходилось слышать подобное выражение от людей, которым не хватало смелости сказать, что я им не нравлюсь.
– Меня еще никогда не обвиняли в отсутствии смелости, – холодно произнес Джозеф.
– Я сказала то, что думаю, – прямо посмотрела на него Глэдис. Вот в этом и заключается твоя беда, не уставала твердить подруге Берта. Окружающие находили подобную кристальную искренность устрашающей, но если она пыталась вести себя по-иному, то выглядела обманщицей в собственных глазах. Каждая такая попытка заканчивалась тем, что Глэдис снова становилась сама собой. Если Мертону не нравится мой характер, подумала она, пусть сам решает эту проблему.
Тем временем Джозеф продолжал глядеть в зеленые глаза Глэдис.
– Должен признать, что, отправляясь на эту свадьбу, я представлял себе подружку невесты совершенно иной, – заметил он.
– Постой, попробую угадать! Наверное, ты ожидал увидеть миловидную юную девушку с рассыпанными по плечам кудряшками, чей смех звенит серебряным колокольчиком?
– И с пушистым щенком на руках, – добавил Джозеф; в его глазах сверкнули веселые искорки, и, несмотря на все старания, Глэдис не смогла удержаться от смеха, мгновенно смягчившего суровое выражение ее лица и прибавившего теплоты зеленым глазам. Конечно, смех не прозвучал серебряным колокольчиком, но зато был грудным и очень женственным.
– Представляю себе, как ты разочарован!
– Я этого не говорил, – тихо произнес он.
Глэдис мгновенно перестала смеяться. Их взгляды встретились, и ее сердце вдруг дало сбой. Опасаясь, что бокал может выскользнуть из внезапно ослабевших пальцев, Глэдис поставила его на стол. Она понимала, что нужно что-то сказать, чтобы Джозеф не подумал, будто она приняла его слова всерьез, но как на грех ничего не приходило в голову. У Глэдис хватило сил лишь на то, чтобы опустить глаза.
– Кстати, ты ошибаешься, если думаешь, что не нравишься Рэндалу, – продолжал Джозеф как ни в чем не бывало, будто не замечая внезапной неловкой паузы, возникшей в разговоре. – Он немного побаивается тебя, потому что ему кажется, что ты не одобряешь этот брак.