— Ну, ты даешь! Не ожидал! Я к нему, как к старшему товарищу, а он… а он тут… ну, не могу! — веселился Юрка.
— Да кто ж ее знал, что она девица еще? Кабы тебе такая богиня сама дала, отказался бы, что ли? Поди попробуй. Спорим на что хочешь, не удержался бы!
— Да… Любка — девка видная, — поддакнул Макар Иваныч. — Эх, ребятки, где мои двадцать лет?..
— Уж ты бы помолчал, кобелюка старый! — сердито сказали от рукомойника и угрожающе звякнули тарелками. Макар Иваныч на жену даже не оглянулся.
— Вот уж никогда бы не подумал, что Любка девица еще, — удивлялся Юрка. — Она же с Миролетовым гуляла. Года два, если не больше. Да, кстати, видел бы ты этого Миролетова. Башка — во, кулачищи — во! Дружки его — это цветочки еще. Застань тебя с Любкой сам Миролетов, ты бы костей не собрал. И никакой бокс не помог бы.
— Да что Миролетов, — поежился Гербер. — Видел бы ты лицо ее матери, когда она нас застукала!
(Тут Гербер уморительно и довольно похоже скривился, вытаращил удивленный здоровый глаз.)
Юрка и Макар Иваныч снова покатились со смеху.
— Ну… И что ж ты сделал?
— Что сделал, что сделал… Предложение сделал.
— Что-о?!
— А что мне, по-твоему, оставалось? Я без штанов, у нее юбка выше головы задрана… Поймали, так сказать, с поличным…
— И что ж ты теперь делать думаешь?
Гербер пожал плечами.
— Может, уехать тебе? — предложил Макар Иваныч. — Сегодня же и поезжай, с машиной я договорюсь.
— А… — Гербер обреченно махнул рукой. — Паспорт-то у нее остался.
— У кого, у Любки?
— Да не… У матери. Отдал, дурак, с перепугу.
— Ай да Алексеевна! Ей пальца в рот не клади! — восхитился Макар Иваныч.
— Может, сходить? Попросить по-хорошему? — осторожно предложил Юрка.
От рукомойника снова послышался грозный звяк посуды. Вытирая руки о сизое вафельное полотенце, Юркина мать вразвалочку подошла к столу. Подошла и полотенцем об стол как хлестнет:
— Что регочете, кобели проклятые?! Все вы, поганцы, на одну мерку. Дело сделали и на попятный! А баба — вертись как хочешь. И ты, хрен старый, туда же. Чему молодежь учишь?
— Ну, мать разошлась! — усмехнулся Макар Иваныч.
Но она эту реплику мимо ушей пропустила, обратилась прямиком к Герберу.
— Ты, — говорит, — Гербер, человек молодой, образованный. А Любаша — девка хорошая, хозяйственная. А и женись, чего же не жениться? Сколько тебе лет, двадцать пять?
— Двадцать шесть.
— Ну вот, двадцать шесть. Пора и остепениться, чего бобылем ходить? Мой-то старший в позапрошлом году тоже натворил делов, да сам в экспедицию шасть. И чего хорошего-то? Девку на почистку да в Красноярск — с глаз долой. А мать ее до сих пор не здоровается. Тузика нашего чуть не отравила со злости. Да я ее не виню, виноват Мишка. Кругом виноват. Только собака-то тут при чем? А не сбеги он — сейчас, глядишь, жили бы как люди, я бы внучека нянчила. И никакой тебе трагедии. Женись, дело говорю. Пожалей девку. Любка — девка видная, ладная. И хозяйственная, вся в мать.
Макар Иваныч недовольно проворчал в усы:
— Ну всё. Села мать на любимого конька да покатила. Хозяйство, вишь, внуки…
— Да я вроде и не против, — стушевался Гербер. — Просто всё это как-то неожиданно. Да и паспорт… И Валя, пожалуй, обидится… И еще Марина… Хотя, конечно, я им ничего не обещал…
— И правильно Галина у тебя паспорт отобрала! С вами, кобелями, ухо надо держать востро! — резюмировала Юркина мать и ушла обратно к рукомойнику.
— А кто это — Галина? — не понял Гербер.
— Дурак! — рассмеялся Макар Иваныч. — Это ж теща твоя будущая. Если ты, конечно, не передумаешь.
— А вот не передумаю! — почему-то обозлился Гербер. — Красивая девушка. Ангелочек, а не девушка. И я у нее все-таки первый. Так что, как честный человек, просто обязан жениться.
— Ну-ну, честный человек… Женись. Точно первый-то? А то у них, у баб, тоже свои секреты, — Макар Иваныч недобро скосился в сторону жены.
— Да точно… Что я, маленький? Не разбираюсь, что ли?
— Ну-ну, жених… Такое решение надо обмыть, — Юрка плеснул всем по полстакана самогонки.
— Эх, была не была! — Гербер выпил залпом и даже не закусил. — Завтра к ним пойдем. Вечером. Эта, как ее там, теща будущая, велела завтра прийти. И обязательно с тобой. Отцу, мол, представляться. Как будто мы в первый раз, и я Любку еще не видел, а потом как будто сразу влюбился. А то, говорит, убьет.
— Петр Василич-то? Да, этот может, — согласился Макар Иваныч. — Так что с Юркой тебе поспокойнее будет.