Гас Ван Сент В Розовом
Глава 1
Я думаю. Просто думаю. Я человек. Обычный человек. Мое ремесло — режиссура инфорекламы [1]. Когда-то я был неплохим режиссером, а теперь мне стыдно. Я никуда не гожусь. Мне нужна помощь. Я жду спасения. Я жду легких денег. Я продался. Я дитя системы. Я в грязи. Пожалуйста, спаси меня. Весь день я копаюсь в дерьме местных рекламщиков. У моих клиентов во рту помойка, а на шее, запястьях, щиколотках (и интимных местах?) — золотые цепочки. Все поголовно обвешались золотом, а изо рта воняет. Наверное, у меня тоже. Надо спросить Джека, того парня, что я встретил в прачечной. Может, поэтому он и не обращает на меня внимания. Вечно так и норовит поскорее смотаться.
Я в западне. Ко мне подкрадывается кризис среднего возраста. Мне страшно. И очень одиноко. Я бьюсь, как лодка у причала: веревки держали прочно, но теперь провисли. Меня уносит в море. Я еще жду: вдруг кто-то поможет? Как ни странно, я все так же привязываюсь к людям, веду беседы. Хотя, боюсь, это ненадолго… Интересно, каково потерять способность нормально общаться, потому что все твои чувства разладились? Но самое главное — я боюсь. Боюсь однажды проснуться в луже собственного дерьма. Я мог бы бояться, что мне на голову упадут книги с полки, однако их растащили, «зачитали» и вряд ли уже вернут. Боюсь, что на перекрестке кто-то поедет на красный свет и раздавит меня. Боюсь, что у Свифти [2] во время очередного прыжка лопнет трос, и я больше никогда его не увижу. Жаль, что я не художник. Хорошо художникам, они умеют из своих проблем сделать искусство!.. Но я их боюсь. Я боюсь искусства. Боюсь, что ржавая проволока загона сломалась и коровы с козами разбредаются во все стороны. Или что на меня перестало действовать притяжение Сатурна и я вот-вот оторвусь от Земли и, медленно вращаясь, упаду на Солнце. Этого я, пожалуй, боюсь больше всего.
— Приходилось ли тебе выбирать
Из двух мыслей одну, а другую бросать?
Если время приходит, и нужно, — пропел я про себя, —
Все, что было, позади оставлять? [3]
Эти слова еще крутятся в голове, когда я беру в руки мятую записку. Я нашел ее по дороге в гриль-бар «Тропикана», в центре Лас-Вегаса:
Братья и сестры Лас-Вегаса!
Пора определяться! Хотите жевать сопли в этом городе или фугануть с нами в новое измерение? Ищите веру! Выбирайте!
Двое.
Записка напечатана на обрывке бумаги и отксерокопирована, как будто таких много. На обороте — небольшой рисунок, похожий на череп. Наверное, сорвали с телефонной будки афишу местных королей рок-н-ролла. Или рэйва. Там всегда какие-нибудь космические или псевдорелигиозные символы. Почему — не знаю.
Сложив записку и запихнув ее в карман рубашки, я прохожу через пневматические двери мимо комичных охранников, одетых в ярко-зеленую униформу «Тропиканы».
Под мелодичные звуки игральных автоматов выбираю один из табуретов, обитых красной искусственной кожей, и заказываю завтрак. Стены покрыты чем-то вроде нержавейки, в стиле пятидесятых, и этим утром блестят так, что приходится надеть темные очки.
Последний день в Лас-Вегасе, слава Богу. Неделя съемок закончилась, и я хочу уехать подальше от рекламы японских ножей — домой, в Саскватч [4], штат Орегон.
Любая задержка в Вегасе меня здорово нервирует. Наверное, из-за трагедии, произошедшей всего пару месяцев назад с моим другом и любимым рекламным актером Феликсом Арройо [5].
Я берусь за вилку, подцепляю большой кусок яичницы и кладу его в рот. Раздается противный хруст кусочка скорлупы. Жую — и вдруг вспоминаю о ксерокопированной записке. Снова достаю ее из кармана, расправляю: что там вообще написано?
Похоже на обращение к людям любой профессии, вероисповедания, ориентации и возраста. Группа незнакомцев приглашает в путешествие в какое-то новое место. Они просят поверить, что такое место существует, что есть другая реальность.
В Лас-Вегасе вероятность знакомства с инопланетянами выше, чем где бы то ни было.
Помню, как таким же солнечным днем я сидел в воскресной школе, в цокольном этаже; на стенах класса, выстеленного бежевым линолеумом, висели изображения Иисуса. Мне было восемь, и ноги еще не доставали до пола. Вот что нам говорили: если считать свои сны, какими бы невероятными они ни казались, реальностью, то поверишь в любые, самые невероятные измерения. Похожие на наше, но чуть лучше.
Другие измерения… Например, рай. Или цивилизация австралийских аборигенов. Другой мир, который живет себе и радуется, а мы о нем и не подозреваем. Скажем, он на другой планете.
Сомневаюсь, что эта идея входит в программу протестантской воскресной школы и одобрена ведущими теологами. Зато с тех самых пор я верю в огромную, фантастическую Реальность, часть которой — все мы… …братья и сестры.