Наступил вторник, и Джек приглашает меня поговорить о времени.
Странно, что он звонит и обещает разговор.
Со мной Сэйбин в кимоно. Он приехал в Саскватч на съемки ролика с новым другом, Винсентом [65]. Опять, как и раньше, хоть я и не замечаю, у Мэтта беспорядок, и мебель перевернута вверх дном. На этот раз повсюду валяются пивные бутылки. Кроме того, сегодня со мной Сэйбин и Винсент. Возникает смутное чувство дежавю, и только; никаких реальных воспоминаний.
Джек и Мэтт вырядились в масонские одежды — наверное, из просмотрового зала киношколы. У Мэтта на голове тюрбан, а на ногах — яркие желто-зеленые туфли с длинными закрученными кверху носами.
На стене висит плакат «Ковбоя Немо». Часть рекламной кампании, которую они планируют провести.
Джек и Мэтт сразу приступают к делу. Сначала они полностью раздеваются и целуют друг друга в разные места. Прямо передо мной, Сэйбином и Винсентом. Очень мило. Потом, не одеваясь, проделывают все комические номера, то и дело сосредоточенно и хмуро поглядывая на меня. Да-да. Иногда они смотрят на Сэйбина и Винсента. Те уже последовали примеру Джека и Мэтта, разделись догола и начали разыгрывать свою сценку.
Комната снова заполняется людьми и уже напоминает нудистскую колонию, где нудисты играют в какой-то чудной волейбол. Игроки напоминают служащих агентства Уильяма Морриса по поиску талантов, которых я видел на фотографии 1925 года.
Вся комедия связана со временем. Большим и малым. И все в ней зависит от правильного выбора времени.
Вот и желтая сумка… О, я вспомнил! Номер с желтой сумкой, нагишом. Член Мэтта болтается туда-сюда, когда он дергает за сумку, а Джек-коридорный пытается ее отобрать. Вдруг сумка раскрывается, и на пол…
Как и в тот раз, на пол вытекают котята. Серебристо-белые, жидкие, как ртуть. Они вот-вот коснутся пола — и тут все кончается. Мы в Розовом.
Измерение, Существование, Культура и Личность расщепляются и остаются позади.
Розовый Звук, братья и сестры. Розовое. Оно темное. Оно… плоское. Необъяснимое… исполненное покоя… Это любовь…
…это…
Умница Гас Ван Сент
Автор этой книги — известный американский режиссер, сценарист, музыкант, продюсер, художник, фотограф. В середине девяностых он попробовал себя в литературе. Роман «В Розовом», который вы сейчас держите в руках, — первый литературный опыт одного из самых талантливых и непредсказуемых мастеров американского кинематографа.
После выхода фильмов «Аптечный ковбой» и «Мой личный штат Айдахо» его объявили лидером нового поколения кинорежиссеров-постмодернистов девяностых, культовой фигурой «поколения X». Но от арт-хаусного кино Ван Сент перешел к классическому голливудскому, сняв картину «Умница Уилл Хантинг». Фильм заработал девять номинаций на «Оскара», а режиссер — принадлежность к истеблишменту. Его последующие работы, среди которых «Психоз», римейк известного фильма маэстро «ужасов» Хичкока, и тонкая психологическая картина «Найти Форрестера», можно рассматривать скорее как попытку соединить «массовое» и «элитарное». Собственно, это и является особенностью творчества Ван Сента — объединение под одной крышей классики и андеграунда, «высокого» и «низкого», как в лучшей его работе «Мой личный штат Айдахо», где шекспировский слог органично переплетается со сленгом хастлеров.
Картина «Слон» получила одну из самых престижных международных кинонаград — Золотую пальмовую ветвь 56-го Международного кинофестиваля в Каннах, обойдя знаменитый «Догвилль» Ларса фон Триера. На шокирующем своей жестокостью реальном материале режиссер не просто выстроил оригинальную авторскую модель картины. Актуальная тема насилия была осмыслена Ван Сентом под множеством ракурсов — психологических, психоаналитических, нравственных и социальных. «Быть может, фильмы — зло», — написал он в своей книге, которая, подозреваем, удивит не менее его постмодернистского кинематографа.
Книга выстроена по принципу нелинейного монтажа со свободными пространственно-временными перемещениями. Тем не менее во множестве переплетений мотивов и стилей есть своя логика. И само ее название не случайно, ведь «розовый оттенок со временем приобретает выцветшая кинопленка». Тот, кто знаком с творчеством Ван Сента, увидит ее автобиографичность и узнает в персонажах реальных людей. В Феликсе Арройо, например, угадывается личность Ривера Феникса, любимого актера арт-хаусного кинематографа Гаса Ван Сента и его близкого друга, погибшего от передозировки.