Гул голосов, как рассерженный улей подхватывают клич. Стены окопа осыпаются, продавленные сотней подошв. Смерть пошла на смерть....
Егор бежит, ссутувшись, собравшись в тугую пружину, готовый принять свинец. Но ещё готовый рвать голыми руками. Война, это шахматы, думает он, а доживёт ли пешка до ферзя.... Вопрос к стоящим «над», атеист Званов.... Он чувствует - парень бежит за ним....
Рассказ Егора Званова (продолжение).
Копылова я узнал в сорок первом, когда немчура глотала залпом наши сёла и города. Сопля был пацан, желторотик и губы.... Маменькино вымя просят. Тряслись они у него, губы-то.... Первый бой. Вижу, либо обделается, либо протащит и дальше понесёт. Пуля, снаряд не выстегнет, так заматереет в последующих схватках, покроется коркой. Это как пить дать! И точно не ошибся. В том бою Копылов выл, но бежал. А когда я поймал сквозную в плечо, левая рука отнялась, и фашист в рукопашной подмял меня, сволочь. Тянется ножом к горлу, одновременно рану коленом давит. Я правой-то его кисть удерживаю, но чую - сила покидает. Боль от плеча через глаза лезет, мочи нет. С пасти оскаленной фашистской слюна на меня во-вот упадёт.... И почему-то не смерть меня в то время занимала, а то, что его поганая слюна меня замарает. Такая гадливость была.... Только вышло ещё хуже. Лицо моё кровью затопило. Немецкой. Копылов ему вогнал штык с тыла в шею. Остриё аж из горла выскочило.... Пока от крови отплёвывался, промаргивался, Гриша немца столкнул и на меня вытаращился оловянными глазами. Я мат-перемат, чего, мол, встал?! Вперёд! Обернули-таки немца вспять. Я в горячке ещё двоих завалил и помню, левой помогал, хоть и раненой. Зато потом после боя рука плетью повисла, верёвкой.... Меня в санчасть пинками, а я упираюсь: погодите.... Подошёл к Копылову и руку жму: «С крещеньецем, тебя, Гришаня! С тем самым, боевым! А за выручку спасибо! Обязан буду!»
А он отходит - зубами «танец саблями» стучит. Первый бой и первая смерть за ним. Причастил я его спиртиком и к доктору на штопку. Вот с тех пор-то, Гриша и приклеился ко мне как хвостик. Рос парень за мамкой, без отца. Тот в Гражданскую где-то сгинул. А я и стал ему отцом, в буквальном этом значении. Мог и наорать, где и плюшку отвесить. По отцовски, стал быть, по командирски, не по злобе. Но чаще брал словом, лепил, ваял, дышал в него.... Способный ученик оказался. Многому я чему его научил: и колоть врага бесшумно и бить не вусмерть, а на предмет «языка». Последнее, кстати, всегда мне отводилось, как состоявшемуся спецу по таким деликатностям. Я брал с собой двоих-троих проверенных орлов, а потом и Гришку присовокупил. А чего? Парнюга лютый стал, «фрицев» на конвейер поставил. Качественно тесто пропеклось, с перспективой....
сказать, нам везло на самые трудные дела. Чтоб упаковать серьёзного «ганса» требовалась порой недюжинная изворотливость, смекалка и талант сродни актерскому мастерству. Однажды, чтобы вытащить из комендатуры ихнего пресс-адъютанта, пришлось выдумывать целый спектакль. Наша группа под видом сельских плотников загодя соорудила сортир деревенского типа. Нужник по-другому. Два с половиной часа аккуратного труда и стоит такой свежеструганный домик с квадратный метр, правда ближе к лесочку. Сортир ничей лично, но свежесколоченный. Это главное в предприятии. Оставалось дожать ситуацию и что? Некто из домочадцев, у кого изволит квартировать наш объект, с нашего вдохновенного напутствия, выливает в жерло дворового нужника черт те, какую химию. Разумеется, инкогнито. Результат превосходит ожидания. Подкаменелое и успокоившееся г.... вступает в немедленную реакцию с вылитым на него. Сортир начинает благоухать, мягко выражаясь, а грубо.... Из дырки лезет непотребство, бурля и обгаживая всю отведенную площадь. Немец, он аккуратист, на том и просчёт. Что он видит? Туалет ни к черту, а природа зовёт.... Не сегодня, так завтра, на худой конец на два послезавтра. Но оправляться надо, а тут напасть. Можно в лопухи, наш Иван бы так и сделал, но немец.... Европа, вашу маму. Тут психология. Есть четыре-пять дворов и при каждом есть удобство. Но там квартируют коллеги. Можно поулыбаться, сконфузиться и попроситься. Но зачем конфузиться, когда вот, он стоит от леса на пару шагов. Ничей и на глаз абсолютно новый. Подарочек для задницы.Ждали мы этого хлыща, ох как долго. То ли он, действительно в кусты делал, то ли не хотел. Мы уж думали идти на таран, что всегда чревато сложностями. На седьмой день, Гришка и Плечиков просекли движение. В сторону лесного заведения двигались мотоциклеты: две коляски. В одной, значит, он сам. В другой, стал быть вооруженный эскорт, ну эти семечки для нас.... Главное, всё быстро сделать. Мы разделились по флангам, затихарились в траве да по кустам. Вышел Сам. Естественно, важный и озабоченный мирской задачей. Его гаврики проверили конструкцию изнутри, никаких опасностей не обнаружили. Прошёл и Сам, затворился дверью. Крючка мы не стали на дверь придумывать, к чему нам усложнять операцию. Охрана почётно расположилась афронтом к лесу, как же.... Лес, в их понятии, - партизаны. Двое таращатся на ёлки, а третий на мотоцикле прикуривает. Милая сердцу картина. Гришка дал ему затянуться на два хода, а потом.... Финка вонзилась ему промеж лопаток. К тому времени и мы с Плечиковым подобрались к своим «подопечным». Скользить по траве и не задевать при этом ничего лишнего - это тоже, я скажу, наука. А нам и того легче. Эти дурни котелками не вертят по радиусу, а сверлят один лес, как же их напугали лесные братишки.... Сработали с Плечиковым синхронно. Обоим отворили кровь, без подробностей, быстро. Ни криков, ни стонов. Пасть в таких случаях зажимается. Оттащили вояк в кусточки, Гришка у двери стреножит. Кругом тишина, птицы поют, ровно будто б и не случилось ничего. Немец наш за дверцей тужится, что-там бормочет или даже поёт. Делаю знак Гришке: пора! Тот распахивает дверцу.... Глупо кричать «Хенде Хох!», когда человек оправляет свои естественные излишки, даже если человек этот фашист. А в нашем случае вообще лучше ничего не кричать. Но Копылову надо покуражиться. «С облегченьецем, вашблагородь!» - И скалится. Отталкиваю его и пока «ганс» пытается выдавить из себя гортанные звуки, сую ему в глотку приготовленный кляп. А чтоб руками не вентилировал, даю ему промеж глаз рукояткой ножа. Обмякшего и со спущенными штанами, мы с Плечиковым извлекаем его из нужника и быстренько пакуем. То есть, штаны на место - это в первую очередь, подтирать-то зад ему некогда. Ну а ещё «ветки» его пристраиваем за спину. Бежать далёхонько придётся. К лесочку-к лесочку, а Копылов отход прикрывает.