Мое сознание рисует множество заманчивых перспектив моего вероятного будущего, которое, возможно, никогда уже не случится. Одно неверное движение, и в моей жизни образовался серьезный крен. Все пошло наперекосяк, когда я согласилась ехать с подругой на заработки Москву.
Интересно, что случилось с Верой? Я помню, что мы вместе сбегали с ней, но больше я ничего о ней не слышала. Надеюсь, что судьба с ней обошлась более благосклонно.
Мысли помогают мне отвлечься от жуткой боли. Ну это помогает не надолго. И сознание снова возвращает меня в реальность и я тону в этих жутких ощущениях, умирая от страха и ужаса в адских муках.
Старый капитан прикусывает губы от удовольствия и урчит, как кот, закрывая глаза и покачивая головой из стороны в сторону.
В страшном кошмаре я не могла себе представить, что буду вот так вот лежать голая, расставив ноги, чтобы какой-то полудохлый ублюдок смотрел на меня и пускал слюни.
Уже несколько минут он, не произнося ни слова, рассматривает мою изуродованную промежность.
Каждый раз, когда он начинает кашлять, у меня в груди все сжимается от страха. Этот проклятый кашель начинает у меня ассоциироваться с чем-то очень жутким и опасным.
Старик полностью освобождает мои ноги и развозит их в стороны. Еще несколько мгновений и под мою задницу он подкладывает сразу две подушки.
Теперь моя обнаженная промежность предстает перед ним во всей красе. Такая беззащитная и такая несчастная.
– Держи ноги повыше! – Хрипит он. – ляжки не сдвигай, я хочу рассмотреть тебя там получше!
Вынуждена опять подчиниться его приказу. Я боюсь этого человека до чертиков! Понимаю, что при других обстоятельствах, я просто пнула бы этого старого козла по его наглой рожи и попыталась сбежать, но с этого корабля мне некуда бежать.
Скривившись от боли, я расставляю ноги в разные стороны, и согнув их в коленях, просто смиренно жду, что будет дальше.
Взору садиста теперь предстают скрытые до этого малые губки и моя опухшая бусинка клитора.
Сейчас, больше всего на свете, мне хочется умереть. И только представив на миг, что такая-то экзекуция ждет меня каждый день, мой рассудок отказывается работать! Неужели, у этого подонка нет ни капли сострадания? Ведь я живой человек из крови и плоти, я гожусь ему во внучки! Что могло такого произойти в его жизни, что он стал настолько жестоким человеком? И какова бы ни была причина, причем здесь я? Почему он сейчас отыгрывается на мне?
Держать ноги навесу, без помощи рук, оказывается довольно сложно. Из-за морской качки мне приходится постоянно балансировать, удерживая равновесие.
Ничего! Ничего, нужно немного потерпеть. Это гораздо лучше, чем терпеть его побои. Сейчас от меня требуется просто молча держать ноги навесу и помогать этом гаду лицезреть мои половые органы.
Ноющая боль в кишках постепенно притупляется. Сейчас у меня преобладает ощущение, словно внутри зарождается что-то живое. Я чувствую, как там что-то шевелится. Это очень пугает меня, хотя, мне кажется, что меня уже сложно испугать.
Опасения того, что из-за этой проклятые клизмы с кипятком у меня могут открыться язвы, не дают мне покоя. Я много раз жизни слышала различные жалобы и истории про язвы желудка и кишечника, но никогда не придавала им значения.
Я не могу восстановить в памяти совершенно никакую информацию, которая касается того, что меня так сильно волнует. Я не могу вспомнить, ровным счетом – ничего. Мой мозг старательно отфильтровал ненужное и теперь мне остается только гадать – какие последствия меня могут ждать после этой чертовой пытки.
Старик снова очень долго рассматривает меня, то приближая свое лицо вплотную к моей промежности, то отстраняя его почти на метр. Каждый раз, когда он приближается почти вплотную, я чувствую его мерзкое дыхание и на свои половых губах, тогда я инстинктивно замираю, словно ожидая от старого хрыча какого-то нового выпада.
Рассматривая мою промежность почти в упор, капитан то и дело облизывает свои губы. А затем, не выдержав, хватает меня двумя пальцами прямо за мягкие выступающие вперед складки малых губ. Он довольно грубо сжимает их пальцами, затем оттягивает их в разные стороны вгрызаясь в них своими ногтями.
Снова эти идиотские игры маленького ребенка, впервые увидевшего женские органы! Он по-детски смеется и продолжает мять мои губки, теребя их в разные стороны. Затем он берет и трет ими одна о другую.
Я лежу, все также затаив дыхание и едва всхлипывая, стараюсь не привлекать его излишнее внимание к своей персоне. Пока он занят новым развлечением, он не причиняет мне новой невыносимой боли, и меня это устраивает. Есть возможность слегка передохнуть от его пыток.