Хотя, судя по тому, что старик вытворяет с моим тело, надежда все больше и больше тает. Если меня хотят продать какому-то мужчине, словно товар, так зачем же портить мой товарный вид?
Нет, тут что-то не то, но я не могу разобраться в этом. Может быть, этот проклятый старик и есть тот самый покупатель, которому меня продал Сергей? Тогда, выход у меня только один: кинуться за борт и прекратить эти мучения!
Но, может быть, что-то еще измениться… Может быть, еще немного подождать и подвернется момент, когда я смогу сбежать! Только ради этого момента, я все еще живу и не пытаюсь разом прекратить мучения.
На седьмой день, когда меня ведут к капитану, я успеваю увидеть что-то, отдаленно напоминающие берег. Мое сердце встрепенулось. Может быть, мне показалось?
Сам старик и его экипаж – довольно странные. В моем представлении, капитан – это человек, который руководит судном и постоянно стоит у штурвала.
Этот же старик, практически не выходит из своей каюты, только изредка отдает приказы и почти всегда – через дверь.
Еще одна странность для меня: это тот факт, что мы со стариком, вовсе не разговариваем друг с другом. Я просто выполняю его приказы, а он просто измывается над моим телом. Так проходили дни, моя ежедневная обязанность в роли игрушки для битья – стала моей неизбежностью. Каждый день я проходила испытание за испытанием, становясь более черствой и заторможенной.
Так проходил день за днем. Вместо обещанной недели “заплыва”, я провела на корабле почти три недели, а может быть и больше! Каждый день я ждала, когда мы причалим и я покину это проклятое место! Каждое утро меня вели к старику и каждый вечер я отключалась от дикой боли, медленно умирая в страшных муках.
Характер моих болей изменился, он стал распиращим и складывалось такое впечатление, что мое тело изнутри просто разрывает! Словно что-то внутри меня пытается выйти наружу, но никак не может это сделать. Я не могла сосредоточиться ни на чем другом, только на этой ноющей и распирающей боли внутри моих внутренностей.
Порой, мне было сложно определить, что именно у меня болит, но когда я старалась это выяснить, боль будто усиливалась и я сразу же переключалась на воспоминания о чем-то хорошем. Не хотела давать этой чертовой боли заполонить мой разум и окочнательно свести меня с ума!
Но это что-то, как какой-то несозревший гнойник, который нельзя выдавить, особенно давал о себе знать по ночам. Жесткие прострелы, заставляющие вскрикивать и стонать. Острые и жгучие. Я открывала глаза и видела перед собой красные полосы, словно все вокруг было покрыто красной краской, хотя вокруг было темно.
По мере заживления, характер этой злобной боли внутри кишок, стал меняться от острой до тянущей. Я спала всего по 2–3 часа, периодически пытаясь поменять положение, чтобы снизить напряжение.
А утром, все повторялось снова и снова. Старик порол меня ремнем, затем вешал прищепки, просил прищемить прищепками его член, а затем трахал мою ладонь. Изредка он придумывал что-то новое. Благо, до моего ануса ему больше не было никакого дела и там все постепенно, хоть и слишком медленно, приходило в порядок.
Последние несколько дней старик удивил меня… Когда он кончал, он собирал свою сперму в стаканчик, затем заставлял меня ложиться в такую позу, что мои ноги оказывались над головой, а затем он заливал в меня свое семя.
Несколько часов я могла так “простоять” на голове, прислонившись спиной к стене и задрав ноги вверх. Старик в это время выполнял какие-то действия: он мог пороть меня ремнем, мог ощупывать мои половые губы и украшать их прищепками, а мог вылизывать свою же сперму из моей промежности.
Моя шея затекала настолько, что мне иногда казалось, что я потеряю сознание, но я была стойкая и всегда выдерживала все его истязания. Я думала, что это самое страшное, что со мной может происходить… И мне оставалось только дождаться, когда мы, наконец-то, причалим!
Долгожданная земля
Мы причалили! Мое сердце готово выпрыгнуть из груди! Неужели, пришел конец моим страданиям? Утром, меня никто не пришел провожать на пытки, это значит, что в моей жизни грядут перемены и может быть, судьба ко мне не так жестока, как я думала?
Над головой я слышу, как все суетятся и бегают, что-то происходит, но я ничего не вижу и мне остается только догадываться.
Почти до вечера ко мне никто не заходил. Я несколько раз уснула, чему была очень и очень рада. Капитан – словно провалился под землю. Может быть, это ничтожество подохло от старости, где-нибудь там, у себя в туалете? Это было бы слишком хорошо, но так не бывает в жизни. По-крайней мере, в моей.