Несомненно, что ни одна полярная экспедиция не сопровождалась такою смертностью, какою грозит заключение в одной из русских центральных тюрем. Что же касается Пермской пересыльной тюрьмы для арестантов, ссылаемых в Сибирь, то в том же оффициальном издании приводятся прямо невероятные сведение о ней; она оказывается гораздо хуже даже каторжного отделение. Со стен течет; совершенное отсутствие какой бы то ни было вентиляции; переполнение её в летние месяцы доходит до того, что на каждого арестанта приходится всего 124 куб. фут. пространства (т.е. гроб 8 ф. длины, 5 ширины и 3 высоты)[10].
Священник первой Харьковской центральной тюрьмы заявил в 1868 г., во время проповеди (см. «Харьковские Епархиальные Ведомости» за 1869 г.), что в течении 4-х месяцев из 500 арестантов, бывших в этой тюрьме, умерло от цынги 200 человек. Из 330 арестантов, находившихся там в 1870 году, 150 умерло в течении этого года, а 45 – в течении следующего затем полугодия, при том же общем количестве арестантов[11].
Киевская тюрьма являлась рассадником тифозной эпидемии. В течении лишь одного месяца (в 1881 г.) арестанты в ней умирали сотнями и в камеры, только что освобожденные от умерших, загонялись новые пришельцы, чтобы, в свою очередь, умереть. Обо всем этом сообщалось в русских газетах. Год спустя (12 июня, 1882 г.) циркуляр Главного Тюремного Управление так объяснил причины этой эпидемии: «1) Тюрьма была страшно переполнена, хотя имелась полная возможность перевести многих арестантов в другие тюрьмы; 2) Камеры очень сыры, стены покрыты плесенью и полы во многих местах прогнили; 3) Отхожия места находятся в таком состоянии, что почва вокруг них насыщена экскрементами» и т. д. и т. д. В заключение отчета говорится, что, благодаря тем же антисанитарным условиям, многим другим тюрьмам угрожает та же эпидемия.
Можно бы предположить, что с того времени введены некоторые улучшение, что приняты меры против подобных эпидемий. По крайней мере, этого можно было ожидать, судя по оффициальным сведением статистического комитета[12]. Но кое-какие факты заставляют относиться подозрительно к точности оффициальных цифровых данных. Так, в трех губерниех (Пермской, Тобольской и Томской) показано за 1883 г. всего 431 умерших арестантов всех категорий. Но если мы заглянем в другое издание того же министерства, в медицинский отчет за тот же 1883 г. – оказывается, что в тех же трех губерниех, в тюремных госпиталях умерло 1017 арестантов[13]. И даже в 1883 г., хотя тюрьмы не страдали от эпидемий, смертность в двух Харьковских центральных тюрьмах показана 104 на 846 арестантов, т.е. 123 на тысячу; и те же самые отчеты показывают, что цынга и тиф продолжали быть постоянными гостьями большинства русских тюрем, особенно лежащих на пути в Сибирь.
Главная тюрьма в Петербурге, так наз. «Литовский Замок», несколько чище других, но вообще, это здание, старого фасона, сырое и мрачное, давно пора было бы срыть до основание. Уголовным арестантам дают работу, но политических держат в одиночках в вынужденном бездействии и некоторые из моих друзей, герои процесса «193», которым пришлось провести по 2 года и более в стенах этой тюрьмы – описывали ее мне, как одну из худших. Камеры малы, темны и сыры; тюремный смотритель Макаров был просто дикий зверь. О последствиях одиночного заключение в этой тюрьме я говорю в другом месте. Отмечу лишь, что обычный денежный паек на покупку пищи арестантам равняется семи копейкам в день (арестанты из привиллегированных сословий получают 10 к.), а фунт черного хлеба стоит 4 коп…
Но предметом похвальбы нашего правительства, тюрьмой, которую показывают иностранцам, – является новый «дом предварительного заключение» в С-Петербурге. Это, так наз., «образцовая тюрьма» – единственная в этом роде в России, – выстроенная по плану Бельгийских тюрем. Я знаком с ней по личному опыту, пробыв в её стенах три месяца до перевода моего в тюрьму при Военном Госпитале. Это едва ли не единственная в России тюрьма для уголовных арестантов, отличающаяся чистотой. Да, на грязь в этой тюрьме нельзя пожаловаться… Метла и целые потоки воды, щетка и тряпка там в постоянном ходу. Тюрьма эта является в своем роде «выставкой» и арестанты должны держать ее в ослепительном блеске. Целое утро они выметают, вымывают и полируют асфальтовые полы, дорого расплачиваясь за их блеск. Атмосфера тюрьмы насыщена частицами асфальта (я однажды прикрыл газовый рожок в моей камере бумажным колпаком и, уже спустя несколько часов, мог рисовать пальцем узоры на пыли, которой он покрылся); и этим воздухом приходится дышать! Три верхние этажа насыщаются испарениеми нижних и, благодаря плохой вентиляции, по вечерам, когда все двери закрыты, арестованные буквально чуть не задыхаются. Один за другим было назначаемо несколько комитетов, со специальной задачей – найти средства для улучшение вентиляции. Позднейший из этих комитетов, под председательством статс-секретаря Грота, заявил в своем отчете (в июне 1881 г.), что необходимо перестроить все здание (которое стоило вдвое дороже таких же тюрем в Бельгии и Германии), так как никакие самые радикальные поправки не могут улучшить вентиляцию. Камеры в этой тюрьме – 10 фут. длины и 5 ширины и, одно время в числе обязательных правил было – открывать форточки в дверях камер, чтобы мы не задохнулись. Впоследствии это правило было отменено и форточки держали закрытыми, предоставляя нам справляться, как знаем, с температурой, колебавшейся между удушающей жарой и сибирским холодом. Если бы не общение с товарищами, – путем перестукивание, то я, пожалуй, пожалел бы о моем мрачном и сыром каземате в Петропавловской крепости. Мне кажется, я никогда не забуду детей, которых мне пришлось встретить однажды в корридоре дома предварительного заключение. Они, подобно нам, по месяцам и даже годам ожидали суда; их желтосерые, изможденные лица, их испуганные, растерянные взгляды говорили лучше целых томов отчетов и исследований о «благодетельном влиянии одиночного заключение» в образцовой тюрьме. Относительно администрации этой тюрьмы, я думаю, достаточно сказать, что даже русские подцензурные издание открыто указывали на то, как тюремное начальство присваивало себе арестантские пайки. В 1882 году по этому поводу было назначено расследование, из которого выеснилось, что действительность далеко превосходила мрачные слухи. Но все это мелочи, по сравнению с тем, как в этой тюрьме обращаются с арестантами. Именно в этой тюрьме генерал Трепов приказал высечь Боголюбова, потому что последний не снял шапки перед всемогущим сатрапом и приказал связать и избить других арестантов, которые протестовали против этого насилия, а затем протестующие были посажены на пять дней в карцеры, покрытые экскрементами, где, от соседства с прачешной, температура доходила до 45 градусов. В виду всего этого, какой горькой иронией звучит похвала английского панегириста, священника Лансделля, который писал: «желающие убедиться в том, чего Россие может достигнуть, должны посетить дом предварительного заключение». О, да, императорская Россие может строить тюрьмы, где арестованных грабят и секут, при чем самые здание этих тюрем надо перестраивать через пять лет после того, как они воздвигнуты.