Писано в 1882 году.
(обратно)Я нарочно оставляю это место без перемены. Оно показывает, в каком неведении были все в России относительно того, что делалось в Шлиссельбурге. Теперь известно, что Минаков, действительно, был расстрелян, но Ашенбреннер остался в живых. Но и эта Бастилия теперь открыла свои тайны. Всеобщая стачка в октябре 1905 года освободила десять жертв даже из Шлиссельбурга.
(обратно)Наша уголовная статистика страдает такими несовершенствами, что более или менее точная классификация ссыльных – очень затруднительна. Нам известна лишь одна хорошая работа, посвященная этому вопросу и принадлежащая перу г. М. Анучина; работа эта издана несколько лет тому назад Русским Географическим Обществом и награждена большой золотой медалью. В ней сведены данные уголовной статистики с 1827 по 1846 гг. Несмотря на устарелость статистических данных, приводимых в этой работе, они дают приблизительное понятие о действительном положении дела в настоящее время, так как современная статистика указывает, что, с того времени, хотя цыфровые данные должны быть удвоены, но относительная пропорция различных категорий ссыльных осталась почти той же. Так, напр., из 159,755 сосланных в период с 1827 по 1846 г. не менее 79,909 т.е., 50 % были высланы без суда, «административным порядком»; тридцать лет спустя, наблюдается почти та же пропорция, а именно в период с 1867 по 1876 из 151,184 ссыльных, таких жертв произвола было 78,871 чел. То же наблюдается и по отношению к другим категориям ссыльных. Судя по данным, приводимым в работе г. Анучина, из 79,846 сосланных по приговору суда 14,531 (725 чел. в год) судились за убийство; 14,248 обвинялись в более тяжелых уголовных преступлениех, каковы поджег, грабеж и подлог; 40,666 судились за воровство и 1426 за занятие контрабандой; суммируя эти цыфры, получаем 70,871 чел. (около 3545 чел. в год) таких преступников, которые были бы осуждены кодексами любой европейской страны (хотя, конечно, при суде с присяжными возможен был бы и значительный процент оправданий). Остальные (около 89000) попали в ссылку в громадном большинстве случаев за преступление, которые являлись прямым результатом политического строя России. А именно: за бунт против помещиков и властей – 16,456; проявление сектантского фанатизма – 2138 чел.; побег с военной службы (которая тогда продолжалась 25 лет) – 1651 и за побег из Сибири, в большинстве случаев из административной ссылки, – 18,328. Наконец, мы находим громадное число – 48,466 чел. – «бродяг», относительно которых г. Анучин замечает: «Бродяжество это в большинстве случаев было ничто иное, как отлучка в соседнюю губернию без паспорта»; из вышеуказанного числа по меньшей мере 40.000 чел. «были высланы за проступки против паспортной системы», – (т.е., это были люди, у которых голодала семья и у которых не было 5 или 10 рублей для уплаты за паспорт, чтобы уйти искать работу напр. из Калуги или Тулы в Одессу или Астрахань). Далее г. Анучин замечает: «что же касается 80.000 чел., сосланных административным порядком, то мы не только сомневаемся в их преступности, но сомневаемся даже в самом существовании таких преступлений, которые были им приписаны». Число такого рода «преступников» с тех пор не уменьшилось. Оно почти удвоилось, как и цыфры других категорий. Россие ежегодно посылает в Сибирь, в пожизненную ссылку, 4-5000 мужчин и женщин, которые в других странах были бы присуждены к нескольким рублям. К подобного рода «преступникам» необходимо прибавить еще около 1500 женщин и 2-2500 детей, ежегодно следующих в Сибирь за мужьями и родителями, безвинно перенося все ужасы этапного путешествия по Сибири и все невзгоды ссылки.
(обратно)Согласно русским законам, семьи арестантов не подчинены контролю конвоя; но, в действительности, с ними обращаются, как с арестантами. Приведу лишь один пример. Томский корреспондент «Московского телеграфа» (3 ноября, 1881 г.) писал: «Мы встретили арестантскую партию, вышедшую из Томска 14 сентября. Измученные женщины и дети буквально завязали в грязи и солдаты подгоняли их побоями, чтобы они не отставали от партии».
(обратно)Согласно русским законам, которые в большинстве случаев были сочиняемы, не справляясь с действительностью, воспрещается высылка подобных, крупных по количеству, арестантских партий. В действительности же, теперь обыкновенная партия бывает около – 480 чел. В 1881 г., согласно сведением «Голоса», 6607 арестантов были высланы в составе 16 партий, таким образом, в среднем на партию приходилось – 406 чел. За этими партиями следовало 954 женщины и 895 детей; таким образом, в сущности, на партию приходилось до 521 душ. В 1884 г. средний размер партии был – около 400 чел. (300 мужчин и 100 женщин и детей).
(обратно)