«… сновидение есть не что иное, как бессонница воображения…» (Вельтман А. Ф. Странник).
В РУССКОМ ЖАНРЕ — 44
«1934 год. Кремлёвский зал. Совещание у товарища Сталина. Какой должна быть социалистическая столица? Архитекторы, строители, выступая перед членами Политбюро, перед правительством, рисовали первые схемы грандиозной перестройки. Было много фантастического. С лёгким сердцем иные предлагали вытянуть город чуть ли не на сто километров, заново создать столицу» (журнал «Огонёк». 1940, № 19).
Какая-то телемания последних лет — кухни, еда, рецепты. Начинал когда-то Макаревич «Смак», кулинария была там на втором плане, а на первом — беседа, потом пошло-поехало. И чисто рекламные, как у жены Кончаловского, где этикетки крупным планом так и мелькают, и на природе, где два обрюзгших толстяка с плотоядными взорами жарят много мяса на открытом огне, но везде общим для всех рецептов становится непомерное количество специй, а ведущие втолковывают, что в них-то и содержится весь секрет вкуса.
А я вспомнил старика Державина:
«Для того чтобы получить прозрачную уху, надо произвести оттягивание (осветление) паюсной или зернистой икрой. Для этого 50 г икры растереть в ступке, постепенно добавляя по ложке холодной воды…» (Книга о вкусной и здоровой пище. 1952).
Смешно, но ещё в 60-е годы в советских магазинах продавались не только водка и портвейны, но и ликёры дореволюционных марок — бенедиктин, шартрез, абрикотин и другие.
«Теперь вместо “ханемака”, я получил “опель” — машина исправная, мотор новый, но кузов имеет следы пуль и прострелены стёкла, которые, конечно, заменим». (Вс. Иванов жене и детям из Берлина 9 мая 1945 г.). «…“опель” машина хорошая, но маленькая. Вскоре я поехал в одну армию. Там, увидав скромные размеры моей машины (я поехал на чужой, славинской), подарили мне хорошую. Но у меня не было шофёра <…> Генерал, подаривший мне машину, захотел быть любезным до конца, он послал за мною подаренную мне машину вслед за мной. Но на другой день после моего отъезда. Неопытный шофёр, снятый с грузовой, разбил машину и разбился сам. После этого я поехал в армию ген. Цветаева. Там мне подарили “суперопель-6”. Машина очень хорошая, хотя и прошла очень много: 50000 км, но, надо думать, сделает ещё столько же. Таким образом, на моём счету две разбитых машины и две целых, которые стоят в саду под окнами дачи, на которой я живу…» (он же им же оттуда же 23 мая 1945 г.).
Маршак своим мастерским «Мистером Твистером» породил стихотворный антиамериканский ширпотреб времён холодной войны.
Спустя восемь лет появился, в общем-то антиамериканский, но очень приличный фильм по рассказу привечаемого тогда в СССР английского писателя Джеймса Олдриджа «Последний дюйм». Не уверен, что сейчас сумеют снять такое классное, пусть и идеологически заказное, кино, с такими планами, пейзажами, музыкой, актёрской игрой и без клюквы.
Что же, «оттепель» не прошла даром?
Но ещё спустя три года официальный классик советской литературы Константин Симонов пишет пьесу «Четвёртый», которую ставят (ненадолго) лучшие театры, и в ней, увы, процент заказного антиамериканизма, не такой, как в его же «Русском вопросе», но всё равно зашкаливает.
Читаешь, читаешь советскую историю от Иосифа I, и не перестаёшь удивляться судьбам людским.
Я хорошо знал, кто такой питерский литературовед Павел Медведев.
Знал — не по фамилии, а в лицо, и актрису, исполнявшую в кино роли волевых советских женщин — например, жену председателя колхоза в экранизации романа Г. Николаевой «Жатва», но могло ли в голову прийти, что это отец и дочь?