— Где оно?
— Я сам отнес в твою комнату!
— Кто привез письмо?
— Какой-то парень, по виду — деревенский! Вчера вечером, когда вы с Маргаретой были во дворце. Он спешил по каким-то своим делам, даже не пожелал остаться ночевать. Судя по всему, это не слуга господ Шомеги, а просто сельчанин, отправившийся в город и заодно вызвавшийся доставить письмо.
— Ты знаешь, что замком владеют эти Шомеги?
— Да, это все знают!
— Когда ты останавливался в деревне после охоты, о них говорили деревенские?
Михал помолчал мгновение.
— Да, говорили, будто в замке лишь выжившая из ума старуха, да несколько слуг — вот и все семейство Шомеги! Не знаю, правда ли это! Там, в этой семье, когда-то случилась беда — муж сослал жену в монастырь, потом умерла маленькая дочь… Кажется, так…
— Что ж, я прочту письмо!
Жигмонт вернулся в конюшню. Михал возбужденно и весело подбежал к лошади, оставленной на попечение слуги, обнял ее за шею и вдруг принялся насвистывать веселую мелодию.
Глава 29
Домашний обед в семействе Жигмонта Запольи представлял собою зрелище небезынтересное. Маргарета распоряжалась накрывать стол камчатной скатертью, столовые приборы из золота и серебра, дорогие стеклянные бокалы и тарелки из Венеции, кушанье, приготовленное необычайно вкусно. Хозяйка покупала редкостные припасы, которые привозились в столицу королевства из далеких стран, — рис, пряности. Сегодня ее мужа и пасынка ждал сюрприз — у каждого перед тарелкой лежала золотая двузубая венецианская вилка.
— Что это? — спросил Михал. — Он держался с Маргаретой сдержанно, даже несколько натянуто, и порою казался грубоватым.
— Это вилки, — спокойно и дружелюбно сказала Маргарета. — Они нужны для того, чтобы поддевать мясо и не пачкать пальцы.
— Попробуем! — Жигмонт улыбнулся своей смешливой улыбкой.
Мужчины осторожно пустили в ход вилки, Маргарета ела уверенно и изящно.
Некоторое время обед протекал в молчании.
Михал изредка бросал на отца короткие выжидательные взгляды.
Подали яблоки.
Жигмонт прикусил румяный плод.
Маргарета пила из прозрачного стеклянного бокала.
— Я получил странное письмо, — начал Жигмонт.
Михал встрепенулся.
— От кого? — спокойно спросила Маргарета.
— Представь себе, от хозяев Гезале!
Жигмонт вынул письмо из-за пояса и прочел. Оно было коротким и его можно было счесть странным. Нынешние хозяева Гезале просили Жигмонта Запольи как можно скорее прибыть в замок!
Маргарета опустила глаза. Она отставила бокал и нервно постукивала по стеклу тонким ногтем.
— Любопытно, — продолжал Жигмонт, — письмо написано левой рукой!
Михал подался вперед.
— Посмотри! — отец подал ему письмо.
Юноша некоторое время держал его перед глазами, затем вернул отцу.
— Может быть, писал левша? — предположил Михал.
— Нет, — возразил Жигмонт. — Писал человек, который боялся, что его узнают по почерку! Левая рука — известный старый трюк!
— Письмо написано при дворе! Тебя, как всегда, пытаются заманить в ловушку! — Маргарета обратилась к Жигмонту с напряженной улыбкой.
— И, как всегда, их постигнет неудача! — отвечал Жигмонт с видимой беспечностью.
— А можно ли определить, кто написал письмо — мужчина или женщина? — спросил Михал.
— Вот этого я определить не могу! — Жигмонт пристально посмотрел на сына.
Михал снова принялся за еду, орудуя вилкой с некоторой неловкостью.
— Ты поедешь в Гезале? — Маргарета откинулась на спинку резного стула.
— Да.
— Я не отпущу тебя одного! — бросил Михал почти сердито.
— О, с таким спутником мне не будет страшно! — засмеялся Жигмонт.
— Я бы тоже поехала с вами, — тихо произнесла Маргарета.
— Конечно, поедем вместе! — обрадовался Жигмонт.
Михал поморщился.
Ночью в спальне Маргарета и Жигмонт тихо беседовали. Широкая постель без балдахина была застлана зеленым покрывалом, зеленым шелком были обтянуты подушки. Огонек свечи в золотом подсвечнике трепетно озарял два прекрасных обнаженных тела, выхватывал из полумрака изящные черточки красивых лиц.
— Ты знаешь, я раздумала ехать в Гезале.
— Почему?
— Мне кажется, это не очень нравится Михалу. Возможно, он хочет побыть с тобой вдвоем. Я не хочу мешать вам.
Жигмонт задумался.
— Возможно, ты и права.
— Когда вы едете?
— Думаю, завтра соберемся и выедем послезавтра, на рассвете.