— Хорошо! Я пока промолчу! — резко бросила Катрин. — Пусть начинает Дени.
— Ну я… — Парень замялся. — Наша компания разделилась. Катрин и Мадо ушли к реке. Я просто шел наугад. Марин мы потеряли. Я выбрался на поляну к большому вязу…
И тогда, среди обыденного дня с его обыденными заботами и ощущениями, на обычного парня снизошел ужас. Горло забил комок, Дени хотел закричать, крик не вырывался из сжатых мышц глотки. Наконец ему все же удалось крикнуть, сильно и сдавленно. Затем еще раз…
Затрещали сучья, послышалось учащенное дыхание, голоса:
— Дени! Марин!
Это спешили на его крик о помощи Катрин и Мадо.
Мадо истерически взвизгнула. Катрин резко повернула девушку и прижала ее лицо к своей груди. На лице самой Катрин отразился не страх, но отвращение.
Часть травы на поляне была выжжена, и в центре образовавшегося круга кто-то установил три креста, связанных из веток. На этих трех маленьких крестах корчились три ящерицы. Это были сравнительно большие ящерицы, водившиеся в здешней местности. Ящерицы были распяты. Привязаны травинками за лапки к трем крестам из веточек.
Теперь Дени несколько пришел в себя.
— Странно, что мы не почувствовали запах паленой травы, — сказала задумчиво Катрин.
— Мы все были далеко от этого места, — предположил Дени.
Мадо дрожала.
Катрин нагнулась и освободила ящериц. Они упали на землю.
— Мертвые! — тихо констатировала женщина.
Внезапно Мадо судорожно вцепилась в рукав ее блузы.
— Там кто-то есть! — Девушка указывала на шевельнувшуюся листву кустарника.
— Не бойся! — Дени подошел к Мадо поближе.)
Катрин подалась вперед, вгляделась. Ей показалось, что она различила очертания знакомой рослой девчоночьей фигурки, длинные темные волосы…
— Ты видела? Кто это? — пугливо спросила Мадо.
— Я не разглядела! Пойдемте отсюда!
Когда они вышли на лужайку, Катрин медленно остановилась, вывернула карманы своих модных бриджей.
— Как видите, спичек у меня нет. А у вас?
— Вот! — У Дени спичек тоже не оказалось.
А у Мадо не оказалось карманов.
Они медленно шли по направлению к дому, когда их нагнала Марин. Они обменялись с ней несколькими фразами. Катрин почувствовала, что голоса Дени и Мадо потеряли естественность, и поспешно обернулась к Марин:
— Марин, у тебя случайно не найдется спичек?
— Да. А зачем? — Девочка вынула из кармашка юбки коробок.
Катрин взяла его, открыла, там было много обгорелых спичек.
— Зачем они тебе? — спросила Катрин.
— Зачем? Сама не знаю. Просто иногда ночью в темноте вдруг хочется зажечь, а после кладу обгорелую спичку назад в коробок, чтобы не сорить, не сердить маму. — Девочка усмехнулась. Но наступившее молчание… И эти трое, они окружили ее…
— Что? — Марин казалась растерянной. — Что-то произошло?
— Мы все видели! — начала Катрин. — Зачем ты это сделала?
— О чем вы?
— О ящерицах! О ящерицах, распятых на поляне!
— При чем тут я?
— Но ты видела?
— Да! Ну и что? И видела, как вы стояли на поляне!
— Почему же ты не подошла к нам?
— Я должна была подойти? Во что бы то ни стало?
— Ни у кого из нас троих нет спичек!
Марин повернулась и побежала в дом…
Дени, Катрин и Мадо все еще рассказывали о происшествии, когда в комнату вошел Мишель с этюдником, в заляпанной красками блузе.
— Кажется, проводится очередное судилище над Марин?
Перебивая друг друга, Катрин, Мадо, Дени начали рассказывать сначала. Анна, Поль, отец Анны вставляли какие-то свои взволнованные возражения и несвязные версии.
Мишель демонстративно зажал уши ладонями. Все примолкли.
— Значит, — Мишель воспользовался паузой, — спички были только у Марин?
— Да!
— Конечно!
— Тише! — Энергичным жестом юноша снова водворил тишину. — Но из этого совсем не явствует, что именно она выжгла траву и распяла ящериц! Кроме того, спички могли оказаться у Дени! После выжигания травы он мог выбросить коробок в лесу.
— Может быть, прочесать лес? — Поль заговорил иронически.
— Спички могли оказаться у Катрин! — продолжил Мишель. — Ведь она курит!
— Благодарю! — отозвалась Катрин. — У меня бензиновая зажигалка.
— А кто сказал, что траву выжгли именно с помощью спичек? — не растерялся Мишель.
— Короче! — Катрин скривила губы. — Ты хочешь сказать, что это сделала я?
— Я только хочу сказать, что можно подозревать не только Марин!
— Мы все так кипятимся, — зазвучал старческий голос отца Анны, — как будто расследуем убийство!