Марйеб замолчал.
Сет Хамвес вспомнил все тяготы путешествия. Он чувствовал, что колеблется. Найти два погребения тысячелетней давности!
— Надо согласиться, — Сет Хамвес скорее почувствовал, нежели услышал, как Йенхаров шепнул ему это.
— Мы согласны, — ответил Марйебу Сет Хамвес. — Но можешь ты указать нам хотя бы приблизительно, где нам искать погребения твоей жены и твоего друга?
— Я это сделаю, — серьезно сказал Марйеб. — Но не желаете ли вы прежде взглянуть на ту, из-за которой, в сущности, вы и очутились здесь?
Сет Хамвес с изумлением отметил, что не испытывает ни малейшего желания взглянуть на эту юную прекрасную женщину, о которой с таким трепетом повествовал Бата. Почему-то вдруг сразу невольно вспомнилась Ренси, как она стоит среди зелени, в нарядном голубом платье, и чуть вьющиеся каштановые волосы, стянутые на затылке красной лентой, спадают на плечи. Он почему-то уверен, что Ренси никогда не потребует от него никаких свитков Познания. Сет Хамвес усмехнулся. Неужели в его жизнь вошла влюбленность? Но не успел он насладиться этой мыслью, как Хари в ответ на вопрос Марйеба, хотят ли они увидеть Ахуру, восторженно воскликнул:
— Да!
Марйеб поднялся и подошел к стене, на которой была надпись.
— А как же твои чувства к нашей Ренси? — шепнул Сет Хамвес брату.
— Это совсем другое! — успел прошептать в ответ Хари, — а если уж говорить о чувствах к Ренси, то, кажется, теперь лучше говорить о твоих чувствах.
Сет Хамвес шутливо погрозил брату кулаком.
В этот миг расступилась стена и Марйеб сделал братьям знак следовать за ним. Бата остался в комнате.
Они прошли короткий коридор и очутились прямо перед глухой стеной с небольшим оконцем. В оконце могли заглянуть двое.
— Смотри же! — повелительным тоном произнес Марйеб.
Братья подошли к маленькому окну. Обоим вдруг сделалось страшно.
Но то, что они увидели, превзошло все их ожидания.
В небольшом зале с беломраморными гладкими стенами и устланным светлыми коврами полом сидело на троне чудовище. Но нет, это было больше, чем просто чудовище. Это была какая-то ужасающая пародия на человека, на очаровательную женщину. Чудовище сохраняло осанку нежной красавицы, но было оно бесполым. Бесформенное туловище, покрытое слизистой чешуей, темное. Крохотные передние лапы с когтями. Огромные слоновьи сморщенные задние лапы. Скользкий змеиный хвост волочился по полу. Втянутое темное брюшко чуть колыхалось в такт мерному дыханию. Из щелистого рта торчали кривые желтые клыки. Уродливо-розовым хоботом свешивался нос. Выпученные темные жабьи глаза смотрели неподвижно. И вдруг эту ужасную физиономию на миг искажала странная ухмылка.
Сет Хамвес отшатнулся.
— Но ведь это ее голос мы слышали? — тихо спросил Йенхаров, отходя от оконца.
— Да, вы слышали ее голос, — спокойно ответил Марйеб. — Надеюсь, теперь вы все поняли. Пока здесь обретается свиток Познания, она со мной, хотя и не прежняя. Если я отдам свиток, я навеки лишусь ее. Но если в этой гробнице будет погребено ее тело, дух прежней Ахуры, юной и прекрасной, вновь будет со мной.
— Бата знает о том, какая теперь Ахура? — Йенхаров опустил голову.
— Нет, — быстро ответил Марйеб. — И не должен знать.
— Мы не скажем ему, — тотчас откликнулся Сет Хамвес.
— Как нам искать дорогу к погребениям Ахуры и Баты? — задал вопрос Йенхаров.
— Скажу позднее, — Марйеб шагал по коридору.
Когда они вновь очутились в комнате, где их ждал Бата, Йенхаров быстрыми шагами подошел к нему:
— Ради нее мы отыщем все, что нужно отыскать, — сказал Хари.
Бата улыбнулся. Сет Хамвес подумал, что человеку свойственно радоваться, когда другие люди восхищаются предметом его любви. А если бы кто-нибудь стал восхищаться красотой Ренси, как Бата восхищается Ахурой? Пожалуй, такой человек показался бы Сету Хамвесу неприятным и даже опасным безумцем. Потому что любовь Сета Хамвеса иная, нежели любовь Марйеба или Баты.
— Принеси нам вина, Бата, — велел между тем Марйеб.