Отец приказал нам собираться. Вскоре мы уже снова были в пути.
Усадьба, которую отец отдал Грегорио, имела вид очень привлекательный. Близлежащая деревня выглядела вполне зажиточной. Всюду чувствовалась рука рачительного хозяина. Дом был чисто побелен. А когда мы прошли вовнутрь, стало ясно, что в доме живет женщина. Отец с досадой смотрел на дорогие занавеси, новые кресла и шкафы красного дерева. Должно быть, он подумал: «Вот на что Грегорио тратит деньги!»
Отец распорядился и вскоре пришел управляющий.
— Где молодой хозяин? — спросил отец одного из слуг.
— Хозяин и госпожа отправились на прогулку, — в голосе слуги, когда он произносил «госпожа», ощущалась почтительность.
Отец переглянулся с управляющим.
Затем они ушли в кабинет брата и заперли за собой дверь.
Отец позволил мне прогуляться по окрестностям.
Я решил встретить брата и его возлюбленную и посмотреть на нее.
Места были очень красивые. На лугу я заметил извилистый поток и пошел вдоль него. Не помню почему, но я срывал цветы и составлял букет. Думаю, меня взволновала предстоящая встреча с молодой незнакомкой. Незаметно для себя я оказался под сенью зеленого леса. Сквозь тонкую ткань светлой листвы просвечивало голубое небо, озаренное ярким солнцем. Пятна солнечного света играли на траве. Вокруг чувствовалось что-то праздничное, я невольно связывал эту праздничность с моим предчувствием необычной встречи.
Я услышал звонкие веселые голоса. Прячась в густых кустах, я пробрался вперед.
Я сразу увидел их:
Брат, похорошевший и возмужавший, с улыбкой протягивал руку юной красавице. Она, смеясь нежным смехом, балансировала на перекинутой через ручей дощечке. Одну руку она вытянула, другой рукой приподняла юбку. Я и сейчас помню, как увидел ее. Да, она была изумительна! Главное, что очаровывало в ней, это пропорциональность сложения, чистота кожи, яркость и сила волос. И, должно быть, она была наделена своеобразным умом, иначе как могла бы она разглядеть в моем замкнутом нелюдимом и неловком брате того сильного и красивого юношу, которого я теперь видел перед собой.
— Грегорио! — я невольно окликнул брата.
Молодая женщина отпустила юбку и спрыгнула в ручей. Брат оглянулся. Я вышел из кустов.
— Романо!
Между тем, красавица уже стояла на траве. Она улыбнулась мне улыбкой чистой и нежной.
— Грегорио, это твой младший брат Романо?
Конечно, у нее был прелестный голос!
Я почувствовал странную гордость оттого, что она знала обо мне, назвала меня по имени; гордость и смущение. И тут я решительно подошел к ней и подал ей цветы. Ни она, ни мой брат не рассмеялись над этим мальчишеским жестом. Оба улыбнулись мне с нежной благодарностью. И тогда я понял, что любовь может облагораживать человеческие чувства.
Красавица наклонилась и ароматная волна каштановых волос легко скользнула вдоль моей заалевшей щеки. Затем щеки моей коснулись губы, такие нежные и сладкие! С тех пор я целовал многих женщин, и меня целовали, есть у меня и молодая жена, которую я люблю, но такого мне больше не доводилось переживать!
Через несколько минут мы весело и непринужденно болтали, как будто были знакомы уже давно.
— Значит, отец приехал? — спросил брат.
— Да! Но когда он увидит Кларинду… (Я уже знал, что ее зовут Клариндой.)
— Откуда ты знаешь ее имя? — спросил брат.
Я ответил, что слышал в разговоре слуг у городского трактира. Брат нахмурился. Но Кларинда снова улыбнулась и погладила меня по голове. Я не знал прежде, что бывают такие ласковые чуткие ладони. Лицо брата разгладилось. Мы приближались к дому.
В столовой нас ждали отец и управляющий. Босая Кларинда подошла к моему отцу с таким кротким величием, что я заметил его смущение. Думаю, заметил и брат. Она склонилась и поцеловала руку моему отцу. Затем сказала:
— Пора обедать. Я сейчас распоряжусь.
Отец молчал. Я подумал, что, возможно, он просто не желает говорить при мне.
Накрыли на стол. Подали козий сыр, суп, ягнятину, изготовленную под разными соусами, приправленную пряностями; вареные овощи. Пищу мы запивали домашним вином. Чистота посуды, белизна скатерти — все говорило о женском участии. Отец ел задумчиво. Ведь он предполагал, что брата опутала простая служанка, грубая и жадная. А все оказалось совсем иначе. Кларинда была само благородство.
После трапезы отец и брат удалились в кабинет. Но вскоре Грегорио вышел и позвал Кларинду и управляющего. Я не мог узнать, о чем они там говорили. Ужин прошел спокойно, отец и брат беседовали о домашних городских делах, о деревенском хозяйстве. После ужина мы вышли в сад. Кларинда оделась скромно, но со вкусом.