Через два дня заключенный малышняк из участка перевезли в старый монастырь — прибежище для бездомных. Там их переписали. У кого были родители или родственники, возвращались домой. Сирот отправляли в детдома. Петю решили вернуть матери. Но он возвращаться не мог. Пояснил, почему, и попросил найти для него детдом поближе к ней. Удивительнее всего, что его просьбу выполнили. Он получил направление в свердловский детдом.
Три месяца собирали группу беспризорных, чтобы всех вместе и сразу отправить в одном направлении. Наконец в апреле 1944 года их под конвоем доставили в пункт назначения. Дирекция гороно Свердловска Петю принять отказалась — не сирота. И снова требование возвращаться к матери. Но он с такой обстоятельностью излагал причину, по которой ему надо быть именно тут, что в конце концов убедил и добился своего. Следующие шесть с половиной лет он провел в свердловском детдоме № 1. И ныне называет его своим великим везением.
Здесь был налажен быт. Но главное — дети не знали голода. В окрестностях города, расположенных над рекой, воспитанники занимались сельским трудом, выращивали картофель, хлеб, овощи. У них были свои кони, коровы, птица. Благодаря этому ели досыта, что в те годы встречалось редко. И хотя из мест такого рода мальчишки, как правило, убегают, память Пети подобного события не сохранила, что лишний раз доказывает: жили хорошо.
Директором дома была чрезвычайно порядочная и умная женщина[77], о которой он вспоминает с большой признательностью. Ее отношение к Пете было полно искреннего участия. Учеба в городской школе давала право не только сдать экзамены по общеобразовательным предметам на аттестат зрелости, но и поступить в университет при единственном условии: кроме блестящих знаний требовалось еще и специальное разрешение властей — из органов и министерства просвещения. Его получали единицы: один, два на целый класс.
Петя учился великолепно, унаследовав от отца ярко выраженные способности к точным наукам. Ему очень хотелось получить высшее образование. Но реальное положение, в котором он находился, этому не потворствовало: мать — австриячка с гнилого Запада, отец — троцкист, враг мировой революции, а сам он — поляк. Да к тому же брат Янек — в лагере. И сестра Кася туда угодила.
Дочь Макса, далекую от политики, избалованную мужем, элегантную сибаритку, предпочитавшую всему роскошь, арестовали в 1944 году, под самый конец войны. Как-то среди знакомых зашел разговор о том, что немцам конец, и Кася в ответ на замечание, мол, после войны люди станут жить лучше, не сдержалась и скептически заметила: «Не известно, что этот грузин еще вытворит». Последовал донос и десять лет лагерей.
Выходит, Петя и подобные ему, в семье которых враги народа, никаких прав на учебу не имели изначально. Но директрисе упорства было не занимать, и она выбила для него специальное разрешение, которое позволяло учиться в городской общеобразовательной школе. Когда ему было четырнадцать, вместе со школьным хором он приехал выступать на московском радио. Это была возможность навестить мать, вернувшуюся из эвакуации в Москву. И познакомиться с братом, которому было тогда тридцать восемь.
Стася Бельского выпустили на два с половиной года раньше срока — в 1946-м. По возвращении в Польшу, Камилла, заручившись почтовым индексом его местопребывания, который ей сообщила Йоша, принялась хлопотать о его освобождении.
Стась, как и сестра Кася, до ареста подругу отца не признавал. Но когда после пяти проведенных в лагере лет получил право на переписку, оказалось, что из семейного круга уцелела одна Йоша. Отец с матерью исчезли, не оставив следа. Тетка и двоюродный брат в лагерях. О сестре знал лишь, что та вынуждена была покинуть Москву. И никому не дала своего адреса, испугавшись ареста мужа. Бывшая жена Стася Вера умерла. Галинка осталась на руках русской бабушки, которая жила только мыслью спасти внучку от голода. Он решил написать Йоше. Во время эвакуации за ней сохранялась московская площадь: письмо, пришедшее на старый адрес, почта переслала в уральскую деревню. Она сразу ответила. И стала для него связующей ниточкой с внешним миром и остальными домочадцами, разбросанными по лагерям.
Как только он вышел на свободу, пришел к ней. И стал ее регулярно навещать. Разрешение на выезд в Польшу, которое пыталась для него организовать Камилла уже из Варшавы, он ждал почти год. Разыскал Галинку, чтобы взять ее с собой. Поначалу девочка и слышать ничего об этом не желала. Отца она не знала. Была привязана к бабушке. К тому же Стась после пережитых лет находился в неважной форме — и физически, и психически. На это накладывались его личные проблемы. Он приходил к Йоше за советом. В один из таких дней он встретил тут Петю, только что приехавшего из Свердловска.
77
Ольга Николаевна Бурова, бессменный директор детдома почти 30 лет, где с 1944 по 1950 воспитывался Петя Валецкий. — Прим.