Я тут же все рассказал товарищам, но они уже договорились с латышом-охранником, который сам предложил спрятать их в своей квартире.
Около 11 часов утра во двор гестапо вкатила легковая машина. Вылезли два эсэсовских офицера и вытащили связанного мужчину в форме СС. Силой они отвели его в сарай в противоположном конце двора. Офицеры вернулись к машине и поспешно уехали.
Эсэсовцы Офер, Брауер и Нейман были взволнованы случившимся и поспешили в сарай. Надо было использовать возможность. Мы схватили свои пожитки и выбежали на улицу. Часовой-латыш был немало удивлен, но позволил нам уйти.
Я торопился на Республиканскую улицу, а мои друзья — к охраннику-латышу. Улицы были пустыми, Я вбежал в дом № 18. Алма Зейме жила на первом этаже. Не успел я постучать, как дверь открылась и меня встретила Тереза Давис. Алма Зейме сердечно поздоровалась и накормила меня. Я был в безопасности.
Следующей ночью мы приветствовали приход Советской Армии в Лиепаю. Фашистская Германия капитулировала. Радости не было конца. С тех пор я видал свирепых и надменных гитлеровцев лишь как военнопленных.
В Лиепае благоухала весна — весна победы 1945 года. Несколько дней мы отдыхали. Бродили по дюнам, дышали морским воздухом и радовались, как дети. Свобода! Свобода!
Появилось распоряжение о регистрации всех вывезенных лиц. Я сразу же записался. Нам велели быть в любой день готовыми к отъезду. И скоро этот день настал. Я попрощался со своими латышскими друзьями и получил железнодорожный билет до Елгавы, где собирались все отъезжающие домой. Нас принял советский военный врач, который тщательно осматривал каждого и выдавал справку о состоянии здоровья. Утром следующего дня я выехал на родину.
В тенетах коричневой паутины
Михаил Зеленский
Мне шел двадцать второй год, когда гитлеровские полчища вероломно напали на Советскую страну. Я служил во флоте. Война застала меня в Эстонии, в городе Куресаре, откуда мы перебазировались на остров Сарема. Более трех месяцев мы защищали этот небольшой клочок земли от превосходящих сил противника и оставили его лишь ночью с четвертого на пятое октября.
Мне и еще шестерым морякам посчастливилось найти на берегу небольшую рыбацкую лодку. Сели в нее и отчалили. Противник нас заметил, когда мы уже были далеко. Начался обстрел. В ту ночь на море бушевала буря. Огромные валы, временами поднимавшиеся как крутые горы, закрывали нашу лодчонку от гитлеровцев. Ни один из нас не был ранен.
Через несколько часов мы приблизились к латвийскому берегу. Что ожидает нас там? Уже издали было видно, что на берегу выстроилась цепь вооруженных фашистов.
Коротко посоветовались, что делать, как действовать? Единодушно решили: «Не сдадимся. Будем драться!»
Каждый из нас имел винтовку и несколько ручных гранат. Надо пробиваться.
Едва нос лодки коснулся мели, мы открыли огонь из винтовок, пустили в ход ручные гранаты.
Немцы этого не ожидали. Их цепь поредела. Отстреливаясь, мы вбежали в лес!
Три дня и три ночи мы провели в чащобах Дундагского леса. Днем зарывались в мох и спали, ночью двигались вперед.
Один из наших товарищей был ранен. Поочередно несли его. У меня тоже была рана на голове.
Небольшой запас продуктов, что несли в карманах, иссяк. Питались ягодами, орехами и грибами.
К вечеру четвертого дня мы достигли небольшой поляны и увидели домик. Спрятались под густой елью и стали наблюдать, кто там живет. Вдруг послышались шаги. К нам приближался мужчина средних лет с корзиночкой в руке. Он ходил в лес по грибы. Молча, как тени, встали мы на его пути. Он вздрогнул, стал нас испытующе рассматривать и сразу понял, с кем имеет дело.
— Где немцы, дяденька? — спросили мы.
— Не видел, — ответил он.
Попросили хлеба, сказали, что уже трое суток не ели. Мужчина кивнул головой в сторону дома.
— Пойдемте. Постараемся что-нибудь наскрести.
Это был дом лесничего. Хозяин угостил нас ужином, принес на кухню несколько охапок сена и уложил спать. Вскоре мы уснули крепким сном.
Нас разбудил шум. Кто-то кричал:
— Руки вверх! Кто будет сопротивляться, получит пулю в лоб!
Проклятый сон? Бред? Я приподнялся, открыл глаза. Нет — действительность! Кругом вооруженные люди. На нас направлены стволы автоматов. Сопротивление означает смерть. Надо сдаваться… Обозвав бандитами, они связали нам тонкой, но крепкой веревкой руки. Потом вывели из дому.