— Мы поняли. Дед умер, его похоронили… И вас что-то беспокоит?
— Да. Очень беспокоит… Я не знаю, что делать… Ради бога, помогите мне! Потому что в полицию идти бесполезно, они даже разговаривать не станут.
Вадим, повернувшись ко мне, свел глаза у переносицы, демонстрируя отчаянье, а я с прискорбием поняла: мы идем по кругу и к вожделенной цели так и не приблизились.
— Мы вам обязательно поможем, — сказала я без особой уверенности.
— Да? — Виктория вроде бы обрадовалась. — Я понимаю, что это непросто… И я вам очень благодарна. Деньги у меня есть. Павел Сергеевич предупреждал, что гонорары у вас…
— Подождите с гонораром, — не выдержал Вадим. — В чем дело-то?
— Я… я хочу знать, почему он умер! — выпалила девушка.
Мы переглянулись. Даже Димка, до той поры дремавший с открытыми глазами, взглянул с недоумением.
— Подождите, — нахмурилась я. — Ваш дед умер, его похоронили, и причина смерти не указана в свидетельстве?
— Указана. Сердце остановилось. Врач объяснил мне, возможно, я не все поняла… Не в этом дело…
— Подозреваете, что вашего деда убили? — подал голос Димка.
Виктория вновь кивнула, а потом покачала головой. Понимать это можно было как угодно.
— Я правильно поняла, сомнений в естественной причине смерти у правоохранительных органов не возникло?
— Не возникло, — покорно кивнула она.
— Но вы с этим не согласны? На нем были синяки или какие-то повреждения, и это заставило вас подумать…
— Синяков не было… и повреждений тоже. Ничего такого, но убить ведь можно по-разному, — едва слышно произнесла она, когда уже и мое терпение подошло к концу.
— Что вы имеете в виду?
— Ну… человека можно так напугать, что сердце не выдержит. Его лицо… у него было такое лицо… — Виктория передернула плечами. — Не знаю, что он увидел, но это вызвало ужас.
Димка вновь заскучал, а Вадим едва слышно вздохнул. Наверняка оба сочли, что дело бесперспективное; собственно, я была с ними согласна, и лишь упрямство заставило меня продолжить:
— Кроме вас, на это кто-то обратил внимание?
— Вы имеете в виду полицейских? Я разговаривала с патологоанатомом. Он мне сказал, что от боли и не так лицо сведет. Лишняя работа никому не нужна. Похоронили и забыли.
— А кроме выражения лица, что-то еще показалось вам подозрительным?
— Говорят, он умер в первом часу ночи. Был полностью одет, лежал у окна.
— Говорят? — вмешался Вадим.
— Его нашла соседка. Она работала у деда, помогала по дому. Утром, как обычно, пришла в девять часов. Он любил поспать и не хотел, чтобы она мешала, поэтому она и приходила в это время. Он вставал около десяти, она как раз успевала приготовить завтрак. — Виктория вздохнула и продолжила немного спокойнее: — Клавдия Семеновна не сразу его заметила. Прошла в кухню и только потом заглянула в гостиную, хотела расшторить окна. Дед обычно задергивал шторы, если оставался в гостиной… Но в этот раз было по-другому… Она заглянула, увидела, что в гостиной светло, собралась уходить и тут… заметила деда. И когда подошла к нему… Мне она сказала, что от страха сама едва не лишилась чувств… из-за его лица… его выражения… Ей в самом деле стало плохо. Но она успела позвонить в полицию, а еще своей подруге, та живет неподалеку. Подруга прибежала и вызвала «Скорую».
— Я правильно понял, у домработницы не было сомнений, что перед ней труп? — спросил Вадим.
— Такого ужасного лица у живого человека быть не может. Это она так сказала. Она считает, в свою последнюю минуту дед кричал. Рот у него действительно был открыт. Жуткая картина. И это окно… с незадернутыми шторами…
— По-вашему, кто-то так напугал старика, что он отдал богу душу? — нахмурился Волошин.
— Но ведь это… очевидно. Разве нет? — нерешительно спросила Виктория.
Он пожал плечами, точно хотел сказать «для кого как».
— У вашего деда были враги? — спросила я.
— Я… я не знаю. После смерти мамы… В общем, я жила с бабушкой по отцовской линии. И с дедом мы общались мало.
— Почему?
— Так получилось, — подумав, ответила она. — Он отец моей мамы, и, по-моему, они не особенно ладили… В последнее время, я имею в виду. Сначала все было нормально. Мы ездили в Мальцево каждый выходной, летом я жила у деда постоянно. Мне очень нравилось там. Красивые места. У меня были подружки, и бабушка очень меня любила. А потом ее не стало. И… видимо, что-то произошло… Между моими родителями и дедом.
— Наследство? — уточнил Вадим.
— Не знаю. Я не спрашивала. То есть я, конечно, очень хотела в Мальцево, говорила: «Давайте поедем», но мама каждый раз находила причину… В конце концов, я поняла: просить и заговаривать об этом бесполезно… В общем, с дедом мы после смерти родителей виделись редко. Я звонила ему каждую неделю. Я бы непременно поехала в Мальцево, если бы он пригласил… Я уже сказала, что была по-настоящему счастлива там… Но он ни разу не позвал. Даже когда я намекала… В общем, я мало что знаю о его жизни в последние годы и ничего не знаю о возможных врагах.