И вновь подумала о Бергмане. Он решил, что мы должны жить в его доме и заниматься расследованиями. Что ж, постараемся его не разочаровать.
— Ничего интересного, — заговорил Димка, не отрываясь от экрана. — Активно продвигает в социальных сетях свой магазин, и это, собственно, все. Судя по фоткам, личная жизнь на нуле. Подруги и те появляются нечасто, а парней и вовсе нет. А насчет родственника она не шутила: месяц назад в Мальцеве обнаружен труп пожилого мужчины без признаков насильственной смерти. Думаю, это наш старичок.
— Жаль, что не спросили его фамилию, — запоздало посетовала я. — Он дед по матери, значит, фамилии у них с Викторией разные.
— Да мне и в голову не могло прийти, что мы возьмемся за это дело! — фыркнул Волошин.
— А мы возьмемся? — спросила я.
— Лично у меня вполне корыстный интерес. Деньги тают на глазах, а я без них впадаю в депрессию. Клиент готов платить, а я готов исполнять любой его каприз.
— Хорош прибедняться, — отмахнулся Димка. — Если хотите мое мнение… Утро вечера мудренее. Я еще покопаюсь немного, а Воин завтра заглянет к ментам. Тогда и решим.
Воином в нашей команде называли Вадима. У Димки было прозвище Поэт, Бергман, соответственно, Джокер, а я — Девушка. У каждого в колоде имелась своя Карта. Бубновый Валет — Димка, Вадим — Король Крестей, а я — Червонная Дама. Елена Прекрасная, если верить байкам, которыми нас потчевал Максимильян. В прежней жизни мы, ни много ни мало, дали клятву встретиться вновь, чтобы найти и уничтожить заклятого врага. У него тоже было прозвище: Черный Колдун. Как вам такое? Чего ж удивляться, что временами очень хотелось Бергмана придушить? Хотя бы для того, чтобы не слышать этой чепухи. Но Воин с Поэтом в нее верили.
Сначала Бергман разыскал Волошина, потом Димку. Первый находился в психушке, второму грозил тюремный срок. Воин в самом деле воевал, а Димка — хакер, причем из тех, кто может многое, а у государства к таким рано или поздно возникают претензии. В общем, в обоих случаях появление Бергмана было весьма кстати.
Потом пришла моя очередь. Вытаскивать меня из малоприятных мест Максимильяну не пришлось, но чувствовала я себя в тот момент не самым лучшим образом, понятия не имея, как жить дальше. С прежней жизнью я простилась, новая виделась с трудом. В общем, я скорее обрадовалась их появлению, а на глупые россказни старалась не обращать внимания.
А потом возник тот, кого мы поклялись убить. Черный Колдун. Правда, назвался Климом, и поначалу я готова была решить, что он неплохой парень, хотя мозги у него немного набекрень. Он охотно поддержал бредовые идеи Максимильяна, но с одной поправкой: с его точки зрения, Черный Колдун — как раз Бергман и есть. Появление еще одного психа не порадовало, но было в нем что-то… В общем, я понемногу начала съезжать с катушек, уже не зная толком, кому и во что верить. И даже предприняла попытку собрать всех вместе и обсудить нашу проблему, которой и не было вовсе, с моей точки зрения, а было коллективное помешательство.
Кончилось все скверно. Клим исчез, Максимильян остался в доме, который взорвался на наших глазах, и теперь мы мучительно пытаемся собрать нашу жизнь, в один миг разлетевшуюся вдребезги.
«Пусть рассказывает свои байки, пусть делает что угодно, лишь бы остался жив», — подумала я в отчаянии и закусила губу, чтобы не разреветься.
— А не пора ли нам ужинать? — поднимаясь, сказал Вадим. — Пойду потороплю Лионеллу, бабка пренебрегает своими обязанностями.
Он вышел из кабинета, и я услышала, как он кричит за дверью:
— Лионелла Викторовна! Вы, часом, нас голодом уморить не решили?
Его шаги стихли на лестнице. Димка, отодвинув ноутбук в сторону, шагнул ко мне.
— Может, нам стоит уехать?
— Уехать? — не поняла я.
— Ну, да, — пожал он плечами. — Вдвоем. Куда-нибудь на Карибы.
— С чего вдруг?
— Я же вижу, что с тобой происходит. Ты не можешь смириться с его смертью.
— А ты можешь? — спросила я. Против моей воли получилось враждебно.
— Пытаюсь, — ответил Димка. — Получается так себе. Чем скорее мы поймем…
Он замолчал, махнув рукой.
— Карибы вряд ли помогут, — сказала я.
— Действительно, все проще, и дело вовсе не в Карибах, а во мне. Ты не хочешь ехать со мной. Я прав?
— Нет. Не прав. Я готова отправиться с тобой на край света. Ты мой друг. Человек, которого я очень уважаю. И перед которым чувствую вину.
— Потому что не любишь меня?
— Потому что Джокер прав: это был неверный выбор.
— Вот как? А я-то сдуру решил, теперь мы могли бы… По крайней мере, могли бы попытаться…