Анна Романовска
В Санкт-Петербурге где-то
Эпизод 1. Это была она
Девушка! Девушка, ну, постойте же вы, хоть на секунду! Вот, как вас окликнуть, я ведь имя не помню… Или вообще не знаю?
Стефан прибавляет шагу, чтобы не потерять из вида хрупкую светлую фигурку в летнем платье. Вокзальный перрон залит солнечным светом, все куда-то спешат, а каблучки загадочной блондинки беззаботно звенят, ускользая, словно тонкий палантин с её хрупких плеч.
Странное дежавю… Когда всё это уже было? И палантин, и локон этот светлый, выбившийся из собранных волос… Пальцы даже вспомнили тепло прикосновения.
– Я тоже помню, – девушка остановилась и произнесла не оборачиваясь. Помедлив секунду, она добавила: – и, представляешь, сама не верю, что жду тебя. И что встретимся.
Голос у неё такой знакомый: приятный, с бархатом. Говорит и словно смеётся она над Стефом.
– А сейчас? Разве не встретились? – опомнившись, произносит он.
– Да и нет. Всё от тебя зависит.
– От меня, значит… Ну, ладно, а подсказка-то будет?
Хрупкая фигурка исчезает в вагоне, оставив вопрос без ответа. И вот уже поезд трогается, а перрон пустеет. В залитой солнцем пустоте всё назойливей слышна мелодия, установленная на рингтон.
– Молодой человек, вы телефон обронили, – пожилая дама протягивает Стефу его мобильный, требующий внимания.
***
Стефан медленно открыл глаза. Приснилось. И, надо же, до какой степени реально! Настолько, что просыпаешься и не сразу соображаешь, где ты и кто ты. За окном «Сапсана» никакое не солнце, а приятные синеватые сумерки. Первый час, белая питерская ночь встречает на Московском вокзале всех и никого. Делает вид, что ей всё равно, держит тонкую сигаретку в пальцах, выдыхает в небо дымок и слушает «Пиратскую Станцию». Ну, здравствуй, Питер. Давно не виделись. На дворе две тысячи восемнадцатый, значит… Целых семь лет, вот ведь время летит!
А телефон и вправду внимания требует, кто-то сообщение прислал. Покидая кресло бизнес-класса, Стеф прочёл послание. Бельгийцы предлагают возобновить контракт. Очнулись, полгода уж прошло. Господин Долин после покорения Европы вернулся в Россию, сотрудничает с ВКонтакте, и на ближайший понедельник у него назначена встреча в легендарном доме Зингера на Невском.
Что там, Суббота? Ах ты, уже воскресенье! Стеф оставил позади вокзальную суматоху и побрёл по Невскому, заманчиво мерцающему огоньками кофеен. На Литейном с нетерпением ждут домашняя оранжерея семейства Турбиных и голодный кот Ластик, а из головы всё никак не идёт приснившийся смешливый шёпот. Приходится серфить на ходу, может, в соцсетях ответ найдётся? Вдруг кто-то окликает:
– Стеф, ты что ли? Привет!
Он поднял взгляд. Кира… Кира Стриж, собственной персоной.
Было время, из-за этой девушки Стеф половину Москвы на уши поставил. Не подумал как-то, что хлопнувшая из-за пустяка дверь означала конец. Случались у них с Кирой ссоры и похуже. Часто случались. Но за размолвками всегда следовали бурные примирения. Молодость, безбашенная молодость…
С той поры рыжая бестия с искорками во взгляде и милыми веснушками сильно изменилась. Стала шикарной золотистой блондинкой – Кейт Мосс нервно курит в сторонке.
– Привет, Стриж, что ж ты в Питере-то делаешь? – Стеф улыбнулся бывшей даме сердца.
– Живу. Иду на поздний ужин. Или на ранний завтрак. Составишь компанию? – Кира ответила объятиями, позволив себя приподнять, растрепала его шевелюру и ласково провела по трёхдневной щетине, – Прикольно смотришься.
Кто же откажется от такого приглашения? Коту Ластику и зелёным друзьям Турбиных придётся запастись терпением, ведь вот же он, тот самый сон наяву. Ну, почти. Многие детали не совпадают, но разве дело в каких-то там мелочах?
Эпизод 2. Жара, жара…
Тихий дворик Сен-Жермен залит солнцем. Двое стоят у окна, падает снег. Сверкающие хлопья танцуют, искрятся в золоте лучей, а он и она делят наушники на двоих и улыбаются, глядя в глаза друг другу. Их улыбки беззаботные и искренние. Не нужно ничего говорить, они понимают друг друга без слов. Таша повела плечом, натянув соскользнувший палантин, Стефан ласково отвёл её светлый локон, упавший на лицо…
***
Антикварные часы в гостиной семейства Готье пробили полночь, Таша вздрогнула и проснулась. В распахнутом окне зеленеет листва. Всё тот же Сен-Жермен на Литейном оделся в лёгкие сумерки, из распахнутого окна веет приятной прохладой. Всего несколько часов, и снова:
Полуденный зной, маешься злой,
Где ты сейчас, только не со мной.
Жара-жара, жареное солнце…
В Питер пришло какое-то тропическое лето, по радио крутят Чичерину. Таша с улыбкой вспомнила приснившийся снег. К хорошему. Стефан всегда снится только к хорошему. Тысяча лет… Семь, если посчитать. Но то, что связало их, когда они впервые посмотрели в глаза друг другу, больше чем время и расстояние.