Выбрать главу

Илларионыч на ходу выскочил из машины и бросился к Косте:

— Что с тобой?

— Понимаешь, Илларионыч, — виновато произнес тот, — заснул.

— Стоп! — тоном, не допускающим возражений, заявил Илларионыч. — Дальше не едем. И ты, и Алешка спите, как сурки, устали за день. Еще свернетесь куда-нибудь в обрыв. Сейчас найдем подходящее место, встанем — и спать! Все добрые люди давно спят: сколько проехали — и ни одной встречной машины. Утром за полчаса доедем!

Ему никто не возражал.

К полудню следующего дня они подъехали к развилке. Остановились.

— Гонять обе машины в Шинг нет смысла, — сказал Костя. — Через несколько километров все равно сворачивать на Чилля-Мазар. Вы поезжайте прямо к Чилля-Мазару. А я съезжу в Шинг, возьму Курбан-Нияза и часа через три приеду к вам.

— Ладно, — согласился Илларионыч. — Только не задерживайся. А то я знаю тебя, начнешь искать гюрз в Шинге и про все забудешь.

— Не задержусь, — смутился Костя. — А вы у речки можете поискать, пока я вернусь. Там, наверное, кое-что есть…

Они разъехались. Дорога проходила вдоль старого русла через ущелье, потом горы отступили, и голубой «москвич» выехал на ровное место.

Перед ними открылась широкая долина, посредине которой прихотливо извивалась речка, а вдали виднелись сады и кибитки горного кишлака.

Не доезжая до кишлака, Алексей взглянул на спидометр и сказал:

— Едем пятнадцатый километр. Где останавливаться?

— Вон, на берегу речки урюковые деревья, видишь?

— Вижу.

— Там и остановимся. Костя говорил про это место.

Под раскидистыми урючинамн, усыпанными розово-белыми цветами, оказалась ровная, плотно утоптанная площадка. В нескольких метрах от деревьев она круто обрывалась к речке.

Въехав на площадку, Алексей остановил машину.

Противоположный берег речки густо порос полынью, мятой и мелким кустарником.

— Змей нужно искать на том берегу, — сказал Илларионыч. — Пошли!

Поиски не увенчались успехом. Алексей не успел схватить юркнувшего в норку желтопузика, а Илларионыч, заметив на каменистой отмели скользнувшую в камни змею, безуспешно переворочал множество камней.

Солнце скатилось к западу. Близился вечер, а Кости все не было.

— Ничего здесь не найдем, — с досадой сказал Илларионыч. — Соберем топлива для костра да займемся ужином.

Алексей набрал сухого коровьего навоза. Илларионыч срубил с дерева сухую ветку. Разложив костер, принялись стряпать ужин.

Солнце скрылось за грядой гор. Быстро промелькнули сумерки, и темнота, особенно густая в горах, тесно обступила костер. Он горел ровным неярким огнем. Свет вырывал из темноты небольшой кусочек площадки, матовый голубой борт «москвича» и редкими вспышками взблескивал на никеле ручек и стеклах. Подложив под голову спальный мешок, Алексей лежал на разостланной между машиной и костром кошме и задумчиво смотрел на пляшущие язычки огня.

Илларионыч сидел рядом с ним и время от времени помешивал в котелке ложкой.

— Илларионыч, — вспомнил Алексей, — так вы мне и не рассказали про Курбан-Нияза.

— Курбан-Нияз — проводник науки… Так его называют местные жители, — улыбнулся Илларионыч. — Он водит научные экспедиции по горам и пескам Южного Узбекистана и Туркмении. Все дороги Бабатага, Байсуна, Карлюка и Кугитанга знает, как свой дом. Говорят, что он был проводником красноармейских отрядов во время борьбы с басмачами. Шрам у него на лице, очевидно, от сабельного удара. Я не расспрашивал его об этом, неудобно. Знаю только одно — в наших экспедициях не было случая, чтобы он заблудился или не привел в назначенное место. Он отлично знает все местные наречия и языки, прекрасный товарищ, готов поделиться последним, а в трудную минуту большую часть тяжести всегда старается взять на себя.

Илларионыч говорил о своем товарище с большой любовью и уважением.

— Мы бывали иногда в таких переделках, что не будь с нами Курбан-Нияза, то, может быть, даже нам с тобой сейчас и разговаривать не пришлось бы. Каждый год все лето, а иногда и зимой он водит экспедиции… Как видишь, недаром его так прозвали…

— Проводник науки, — задумчиво произнес Алексей, — это хорошо…

Вдалеке послышался звук мотора. Из ущелья брызнул свет фар, и через несколько минут на площадку перед костром выехал долгожданный красный «москвич».

— Где ты пропал? — напустился на Костю Илларионыч. — Сам же сегодня хотел приехать на место!

— Не мог. Илларионыч, не мог, — оправдывался тот. — Курбан-Нияз долго собирался…