Сам по себе процесс убийства разного рода животных не доставлял мне, я должен признаться, особого удовольствия. II лишь во время охоты па слонов я па львов мпе приходилось, при известных условиях, испытывать спортивное удовольствие от борьбы с хорошо вооруженным противником. Убивать приходилось много, так как иначе я не мог бы выбрать подходящие для музейных коллекций экземпляры, но от этой бойни у меня па душе всегда оставался дурной осадок. Наиболее неприятное ощущение в этом смысле я пережив их в первую мою поездку в Африку во время охоты в Сомали за дикими ослами15. Эти животные встречаются редко, а так как они являются единственными представителями лошадиной породы в этой части материка, естественно-исторический музей выразил желание приобрести их.
После нескольких дней напряженной охоты мне с моим спутником Додсоном удалось добыть один экземпляр дикого осла, а между тем нужно было иметь их несколько. Однажды туземцы обещали провести нас к местам, где водилось много диких ослов. Мы выступили? в поход в три часа утра. За нами шли верблюды, чтобы па обратном пути нагрузить па них ослиные шкуры. Часов в восемь утра мы проходг ли по обширной песчаной равнине, поросшей редкими кустиками травы. Одни из боев-оруясеносцев приметил в отдалении осла. Так как подкрадываться без прикрытия было бесцелъпо,
мы стали медленно приближаться к пему. Мы подошли к пему па двести метров, а осел продолжал вести себя так, как будто оп был самым обыкновенным туземным ручным ослом.
Но вдруг животное заволповалось и побежало прочь. Одпако, из любопытства оно еще раз обернулось к нам, и в эту минуту мы выстрелили. Повидимому, осел был тяжело ранен; однако, поднялся па поги и стал глядеть па нас. Мы подошли еще ближе и выстрелили снова. Осел сделал еще несколько шагов, по пе стал спасаться бегством. Оп не обнаружил никаких признаков страха и тогда, когда мы подошли к пему вплотную. В конце концов мы убили его в упор. У меня было ясное сознание, что охота этого рода пе для меня.
Тут мы обнаружили, что паши скудные запасы воды пришли к концу. Было ясно, что без воды продолжать охоту невозможно. Проводник уверял пас, что по пути мы встретим большое количество мест, где можно добыть воду, по последний источник остался позади на расстоянии пяти часов пути. Пускаться в такой путь под беспощадным полуденным солнцем значило итти па подлинную пытку. Проводник клялся, что возвращаться пазад пе стоит, так как на расстоянии часа ходьбы от нашей стоянки мы найдем воду.
Четыре часа спустя мы подошли к яме, в которой действительно была когда-то вода. Туземцы разрыли ближайшие к ней места, по тщетно. Наш путь пролегал по лишенпой всякой тени долине, сжатой отвесными скалами. Непереносимо знойный ветер дут пам па-встречу, засыпая глаза раскаленным песком. Этот высохший источник был пашей последней надеждой. Проводники ушли вперед. Они по-прежнему утверждали* будто на расстоянии еще одного часа пути есть вода. Мы расседлали мулов и прилегли, подложив под го-
8 В согдцо Африки. !П£ -Ловы содла и прикрыв лида попонами от засыпавшего нас песка. Так дремали мы под скудной теиыо сухого ^тростника. В чегъгре часа боя возвратились без воды. Muj с моим спутником переглянулись и снова улеглись под попопы. Время текло. Вдруг мы увидали вдали негров и верблюдов. Мимо пас проходил большой караван. Туземцы несли на плечах наполненные какою-то влагой козьи шкуры. В таких сосудах обычпо переловят молоко. Если так, то пашей пытке конец. Я велел боям купить молока у туземцев, а сам снова закрылся с головой и стал ждать. И я н мой спутник были па грани агоиии, все стало нам безразличным. Но вот в величайшем волпешш возвратился один из посланных боев. Он указал па исчезающих вдали верблюдов. Туземцы отказались продать молоко. Им не было дела до того, умрут какие-то белые люди или останутся в живых.
Услыхав это, я вскочил и, схватив ружье, выстрелил в воздух. Туземцы остановились и стали энергично жестикулировать. Наш оруженосец отправился за ними вдогонку. На этот раз они вступили с ним в переговоры, и он пообещал: нм, что мы прекратим обстрел, если они дадут нам молока. Молоко! Его доили в обмазанные навозом продым лепные горшки, оно кисло в грязных, старых козьих шкурах, потом часами несли его под горячим солнцем. И все-таки оно было великолепно! Никогда в жизни не пил я лучшего напитка!
Освежившись, мы выступили защас до захода солнца в обратный путь. Нам попались еще пять диких ослов. Опи мчались галопом, пересекая паш путь. Мы выстрелили. Один из них, хромая, отстал от стада. Когда мы подошли ближе, оп повернулся и устремил на нас свои большие нежные глаза, не проявляя ни теня страха или злобы. Казалось, он только удивля; ся тому, что
ш мы причинили ему боль. В него попала одна мелкокалиберная пуля, рана была легкая, в загривок, и если бы он пе отстал от стада, она не причиняла бы ому особого вреда. Мы обошли его сзади на расстояния двух шагов. Ничего не стоило взнуздать его. Когда мы около полуночи возвратились в лагерь, я заявил, что наотрез отказываюсь от этого ослиного убоя. Если понадобятся в будущем экземпляры диких ослов, пусть их добывает кто-нибудь другой.
Зебры по своим привычкам очень напоминают родственных им диких ослов из страны Сомали. Зебр пробуют приручать, их даже запрягают по четыре в телегу. Впрочем, дрессируют зебр только для забавы, так как они, подобно другим диким животным, пе обладают той выносливостью, какая нужна при сельских работах и какая передается из рода в род племенному скоту.
Охота за дикими ослами и зебрами всегда оставляла в душе моей тяжелый осадок. Иногда я предполагал, что мы проявляем чрезмерную чувствительность .оттого, что эти животные являются родичами близкой нам по домашнему обиходу лошади. Однако, охота па антилоп и газелей тоже не может быть названа подлинным спортом. Ведь большинство их совершенно беспомощно перед человеком. Едипствеппая трудность во время охоты па них — ухитриться приблизиться к ним на расстояние выстрела.
Среди так называемых вшпорогих антилоп труднее всего подпускает к себе куду16. Куду — прекрасное, статное животное с красиво изваянной головой и длинными витыми рогами. Ои достигает размеров! лося, по при этом изящно сложен. Шкура его серого цвета с белыми полосами. К старости шерсть становится короче и реже, а белые полосы стираются. В общем куду одна из самых красивых больших антилоп наряду с саблерогой антилопой17. Музей пожелал приобрести группу, составленную из крупных экземпляров куду, и подбор материалов для этой группы был одной из моих основных задач в первую поездку в Африку.
Когда приводятся случаи меткой стрельбы, я люблю вспоминать охоту за куду. По африканским меркам я отнюдь пе являюсь первоклассным стрелком, но вс время этой охоты мне неизменно сопутствовала удача.
При первой же встрече с антилопами этого вида я уложил двух нз них — одну выстрелом в самое сердце, вторую выстрелом в позвоночник. При второй встрече животное было слишком далеко от меня. Местность была изрезана холмами и ущельями, и ан илопа стремительно скрылась среди них. Я пошел за нею, по скоро потерял след. Словно повинуясь какому-то инстинкту, я проше I еще два или три километра и па-брел на вершину холма, склоны которого спускались в широкие ущелья. Вот тут-то спова я увидел своего куду. Он был метрах в трехстах от меня, на полпутп к дальнему краю ущелья. Необходимо было заставить его возвратиться, и я выстрелил в лежавшие перед ним скалы. Брызнули осколки камней. Куду остановился и прислушался. Тогда я спова выстрелил в направлении скал. Куду стоял позади капделябрового молочая18, так что мне была видна только его голова. Когда я подошел к добыче, куду был уже мертв. Я перевернул его, по никак не мог найти ранки. После тщательного осмотра я обнаружил, что пуля прошла навылет позади уха.
Однажды во время той же охоты я увидел вдали 116
Ь ЩШшг уг
чМалые антилопы-куду.
четырех животных, которых сначала принял за куду. Они стояли около акации на обрыве, усеянном обломками скал. Не видя рогов, я решил, что передо мною самки с телятами. Мне как раз недоставало самки для задуманной мною группы куду, и я стал красться по тому самому обрыву, где мне удалось убить первого моего куду. Приблизившись к ним на двести метров, я стал приглядываться и убедился, что они держатся на прежнем месте. Я выстрелил; одно из животных упало, остальные грастерялиеь от неожиданности и, не соображая, где я стою, кинулись врассыпную. Вторым выстрелом я уложил вторую антилопу, а третья, которую я только ранил, побежала почти прямо на меня. Совсем близко от меня она скрылась в кустах, н только теперь я сообразил:, что произошло.