Верблюды вообще очень послушны, бегут хорошо, и тогда ямщик может себе преспокойно сидеть на козлах, но иногда нам попадались такие упрямые, которые все норовили свернуть с пути и идти своей дорогой; тогда ямщику приходилось ехать на среднем из них. Поводья прикреплены к палочке, продетой сквозь носовой хрящ; таким-то жестоким способом заставляют этих громадных животных повиноваться.
Как ни оригинален переезд на верблюдах, я все-таки не без некоторого удовольствия снова увидал перед своим тарантасом тройку черных лошадок. Радость моя, однако, была кратковременна — не проехали мы и полдороги до следующей станции, как завязли в солончаковом болоте. Ямщик кричал, хлестал лошадей, те лягались, становились на дыбы и рвали постромки. Кончилось тем, что ямщику пришлось сесть на одну из лошадей и вернуться на станцию за подмогой, а мне два часа сидеть одному впотьмах, на дожде и ветре и поджидать в гости волков. Наконец появились два киргиза с парой лошадей, которых и припрягли впереди тройки, превратившейся таким образом в пятерик. Соединенными силами лошади вытащили тарантас из месива, куда он погружался все глубже; налипшие на колеса большие комки песку и глины заставляли колеса отчаянно скрипеть, когда мы двинулись по степи дальше.
На правом берегу Сырдарьи, в 170 верстах водяного пути и 80 верстах сухопутного от Аральского моря, лежит город Казалинск, имеющий 600 домов, из которых 200 принадлежит русским, и 3500 жителей; из последних 1000 приходится на долю уральских казаков с их семействами. К остальному населению принадлежат сарты, бухарцы, татары, киргизы и даже несколько евреев. Богатейшие купцы — бухарцы.
Киргизы, напротив, все бедны; зажиточные из них остаются в степи, где живут своими стадами.
В эпоху походов на Хиву и Бухару Казалинск имел известное значение, как укрепленное место; тогда Аральская флотилия, пять небольших пароходов, имела здесь свою станцию, а гарнизон достигал целого батальона. Теперь город имеет всего 24 человека гарнизона и 2 баркаса; остальные суда отошли в Чарджуй на Аму-дарье. Жизнь и движение здесь замерли; только крылья ветряных мельниц да многочисленные рыбачьи лодки и оживляют этот печальный город, по улицам которого в это время года не пройти даже в калошах, доходящих до колен. Низенькие белые русские дома построены из кирпича; дома сартов, бухарцев и киргизов из высушенной на солнце глины, серого цвета, готовые разрушиться, часто бывают обнесены длинными унылыми стенами. В городе есть две школы, церковь и несколько общественных зданий (лучшее из них — дом уездного начальника), расположенных среди настоящей рощи стройных серебристых тополей; в вершинах их гнездится бесчисленное множество ворон, производящих страшный шум.
Право на рыбную ловлю в реке принадлежит уральским казакам; ведется ловля, главным образом, в устье. В прошлом году (1892 г.) было поймано 14 000 стерлядей. Теперь со дня на день ждали, что река станет, и ввиду того, что это случается иногда в одну ночь, рыбаки начали уже вытаскивать свои лодки на берег. Там, где берега реки чуть выше уровня воды, такой ночной мороз причиняет обширные наводнения, потому что вода, текущая поверх замершего сверху льда, смерзается все в более и более толстый пласт и заставляет течение искать других путей. Получается, что вследствие этого приостанавливается всякое движение, так как через затопленные места нельзя пробраться ни верхом, ни в экипаже, и почте тогда приходится делать большие объезды по степи.
Я совершил с семью казаками небольшую экскурсию для исследования течения реки и проч. Близ крепости у правого берега мы нашли семь сажен глубины; уровень воды случился как раз самый низкий за пятнадцать лет. В июле и в августе глубина бывает наибольшая; затем, к осени, вода понемногу спадает. Цвет воды желтовато-серый, но для питья она хороша.
Делать мне в Казалинске больше нечего было, и я отправился на четверке лошадей дальше, вдоль по берегу реки. Аллювиальная почва из желтой глины была здесь ровна, как пол, и по дороге расставлены были с короткими промежутками небольшие глиняные конусообразные столбики с пучками камыша на верхушках, служащие указателями пути зимой, когда все дороги бывают занесены снегом. Словом, столбы эти играют здесь в степном море роль бакенов. Местность остается все такой же пустынной, как и до сих пор; на расстоянии дневного пути не встретишь ни человека, ни жилья. Нам попались только двое верховых киргизов, гнавших в степь сотню верблюдов. Вообще же единственным предметом для внимания проезжего остается величественная Сырдарья.
По берегу Яксарта дорога идет до незначительного укрепления Кармакчи, обыкновенно называемого русскими фортом № 2; здесь 70 домов, принадлежащих магометанам и девяти русским. Тут нам опять пришлось свернуть в глубь степи, чтобы избежать большого болота, ежегодно заливаемого изменчивым течением Сырдарьи.