Она отступила назад, в тень, когда дверь одного из танцзалов распахнулась и шумная компания обнявшихся моряков, пошатываясь, вывалилась на улицу. Их грубые шуточки заставили ее щеки вспыхнуть. Она прижалась спиной к стене в темной нише подъезда на крыльце одного из пансионов, ибо отступать было некуда. Закрыла глаза и молилась, чтобы они прошли, не заметив ее.
Когда их голоса затихли, она отважилась выглянуть… и неожиданно увидела прямо перед собой пару светлых глаз, с любопытством уставившихся на нее. Кривая усмешка на лице мужчины стала шире, а затем он крикнул друзьям:
— Идите поглядите, что я нашел!
Она попыталась нырнуть в сторону, но реакция матроса была не так замедлена выпитым, как она надеялась. Он вытянул руки и уперся ими в стену по обеим сторонам от ее плеч, удобно облокотившись и перекрыв нишу.
Оглянулся через плечо в поисках друзей, потом снова взглянул на свою пленницу, все еще глупо ухмыляясь.
— Кажется, они не расслышали или не заинтересовались, — произнес он. Сильно подмигнул, помолчал, потом оглядел ее с головы до ног. — Наверное, не расслышали.
Не может быть, чтобы они не заинтересовались. Тут есть на что поглядеть. Необычная штучка для Кэнел-стрнт.
Она вздохнула. По крайней мере она знала теперь, где находится, но ничего хорошего ей это не сулило. Маловероятно, чтобы ее приняли за девушку благородного происхождения на Кэнел-стрит, при всех этих красных фонарях, подмигивающих ей почти с каждого крыльца и из каждого окна. Она поняла, что ей не следует покоряться обстоятельствам, особенно в присутствии этого пьяного матроса, тупо ухмыляющегося ей в лицо, но выбор у нее был очень ограничен. Она недостаточно сильна, чтобы отбить его атаку, и поскольку только начала поправляться после трех дней, проведенных в постели с больным горлом и ларингитом, то едва могла говорить шепотом, не то что кричать. Ей оставалось только притвориться бесстыжей и перехитрить его.
И двадцатитрехлетняя девушка, хорошо известная своей стыдливостью, смело взглянула в глаза матроса.
— Ты живешь недалеко отсюда? — спросил матрос, с надеждой поднимая брови.
Она покачала головой. Брови опустились, он нахмурился:
— Не могу же я привести тебя на корабль.
Она почувствовала облегчение. Кажется, выбора нет. Ему придется ее отпустить. Она стала отталкивать его руку.
— Не торопись. — Он все еще хмурился, быстро соображая. — Там есть переулок.
Эта идея привела ее в ужас.
— Нет, — сказала она. Ее простуженный голос почти не отличался от шепота и звучал скорее приглашением, чем отказом. — Только не переулок.
— Тогда прямо здесь.
Еще ужаснее. Ее глаза широко раскрылись, когда заскорузлая рука матроса проникла к ней под пальто и схватила за талию. Не успела она шевельнуться, как он шагнул к ней вплотную и приподнял, прижав к стене ниши. Она толкнула его в плечи, но это был бесполезный жест. Ноги больше не касались ступенек.
— Вы знаете, что за это надо платить? — спросила она.
И с облегчением увидела, что это заставило его остановиться. Матрос опустил ее на землю. И в тот момент, когда он сунул руки в карманы в поисках денег, девушка рванулась мимо него. Подобрав юбки, побежала по тротуару на дорогу, увернувшись от двух лошадей и фургона с пивом, как раз огибающих угол. Она снова потеряла направление и бежала куда глаза глядят, потом бросилась в узкий проход между двумя домами, чтобы перевести дух.
Глотая воздух, она почувствовала боль в груди. Вспомнила голос матери, которая только сегодня утром советовала ей еще денек повременить с выходом на улицу и говорила, что даже поход в библиотеку нежелателен. Но ей надо было учиться. Возможно, она и не была особенно бесстыдной, но, как и остальные члены семьи, отличалась упорством. Слова матери, сказанные за завтраком, остались без внимания и по иронии судьбы именно сейчас всплыли в памяти.
Сердце ее стучало так громко, что она услышала приближение матроса всего за секунду до того, как он снова схватил ее.
— Почему ты убежала? — спросил он.
Запах пива изо рта обидчика заставил ее отпрянуть. Она отвернулась, и ее чуть не стошнило, когда она почувствовала его губы на своей шее. Надеясь, что сейчас удар будет сильнее, чем в прошлый раз, она снова толкнула матроса в плечи. Ей показалось, что удивление на его лице, когда он отлетел в сторону, отражает ее собственное изумление.
Своего спасителя она увидела только после того, как матрос упал на колени, застонал, с трудом поднялся и, прихрамывая, убежал.
Незнакомец снял шляпу, отвесил глубокий поклон и произнес:
— К вашим услугам.
Жест получился величественный и был оценен, хотя и показался излишним. Она недоумевала, откуда он взялся.
— Благодарю вас, — тихо ответила девушка.
— Вы позволите? — спросил он, предлагая опереться на его руку, чтобы вывести ее из прохода.
Она заколебалась, пристально вглядываясь в него. Спаситель понял.
— Естественно, что после всех неприятностей вы проявляете осторожность, но я вас уверяю, не все мы так неотесанны, как этот ваш матрос.
— Он не мой матрос, — ответила она и с трудом сглотнула; горло у нее сильно болело.
— Вы плохо себя чувствуете.
Ее приятно удивило его замечание. Действительно, подумала она, ни в выражении лица, ни в поведении ее спасителя нет ничего угрожающего. Это был высокий мужчина с узким, улыбчивым лицом. Он всем своим видом выражал сочувствие, заботливо наклоняясь к ней. Его черные глаза пристально наблюдали за ней, словно призывая дотронуться.
— У меня болит горло, — сказала она. Мужчина кивнул:
— Я подозревал что-то в этом роде. Нам только нужно доставить вас туда, где вы будете в тепле и в безопасности.
Она приняла решение и подала ему руку. Они вышли из прохода на улицу и очутились в тусклом желтом круге света от газового фонаря. Когда из ближайшего салуна вывалились трое мужчин, она придвинулась поближе к своему спасителю. Это движение не ускользнуло от него.
— Харлан Портер, — представился он.
— Благодарю вас, мистер Портер. — Однако она не назвала свое имя. Иногда казалось, что ее фамилия звучит как синоним скандала, но до сих пор ей удавалось их избегать. И вовсе не хотелось менять такое положение. Она не допустит, чтобы какое-либо из ее ночных приключений выплыло на свет. — Вы найдете мне кеб?
— Буду счастлив, только нам придется пройти немного дальше. Обычно экипажи сюда не заезжают. Вероятно, вы уже убедились, что это не самая приятная часть города.
Девушка пошла рядом с Харланом Портером, благодарная за защиту. Улица больше не казалась такой мрачной в присутствии спутника; музыка и смех, доносящиеся из танцзалов, меньше резали слух. Они прошли несколько кварталов, и она заметила, что район постепенно становится более приличным. Дома здесь уже были не из досок, а из песчаника, исчезли колеи на дороге, вывески на конторах стали поновее, а прохожие уже не пошатывались. Красные фонари по-прежнему мелькали в некоторых окнах, но эти заведения, очевидно, предназначались для богатых клиентов.
— Кебы ездят по улице вон там, подальше, — сказал ей Харлан Портер. — Если хотите, можете подождать, а я пойду за кебом.
Она быстро замотала головой, не желая оставаться в одиночестве.
— Очень хорошо, но вы уже устали. Могу я предложить вам пройти коротким путем, вот здесь? — Он указал на проход между двумя домами, похожий на тот, где ее настиг матрос.
Первым инстинктивным побуждением было убежать. Но, рассудив здраво, она поняла, что лучше будет побороть страх. В конце концов не может же она избегать темных узких проходов всю оставшуюся жизнь. Даже большинство проходов в библиотеке, которую она любила посещать, были узкими и темными. Кроме того, она рассудила, что именно матрос представлял для нее угрозу, а не сам проход, и с ее стороны несправедливо подозревать в подобном поведении всех мужчин. Харлан Портер вел себя безукоризненно.