Через шесть дней, когда матросы закончили погрузку – их работа ненадолго прерывалась сильнейшим ливнем, аккуратно отмеченным в записях Овида Мейси за девятое августа, – корабль нес груз, почти равный по весу китовому жиру, с которым они должны были вернуться в Нантакет.
Как объяснял один из жителей Нантакета, «постепенный расход еды и материалов уравнивался постепенным накоплением жира… Китобойное судно всегда загружено под завязку, ну или почти под завязку». Но кое-что все еще отсутствовало. В носовом кубрике пустовали семь коек. Где-то в это время Гидеон Фолджер связался со своим агентом в Бостоне и запросил столько чернокожих матросов, сколько он сможет найти.
Аддисон Пратт, хотя и не был чернокожим, прибыл в Нантакет при тех же обстоятельствах, что и семеро афроамериканцев, ставших членами экипажа «Эссекса». В 1820 году Пратт очутился в Бостоне. Он искал место на корабле: «Во мне рано проснулась страсть к путешествиям, но времена были не те. Морякам платили всего по десять долларов в месяц, а матросов было больше, чем кораблей в порту, и я решил, что это не лучший момент для новичка. Но, проведя в порту несколько дней, я услышал, что требуются люди, готовые идти в длительный рейс по Тихому океану. Я тут же поспешил в контору, подписал бумаги и получил двенадцать долларов вперед, которые потратил на подходящую одежду. На то же судно отправлялись еще шестеро, и все мы погрузились в пакетбот, следовавший до Нантакета».
По воспоминаниям Пратта, работа на китобойном судне, отправлявшемся в долгий рейс, привлекала лишь самых неопытных моряков. Нантакетцы, такие как Томас Никерсон и его друзья, могли рассматривать это как необходимый шаг в начале долгой и перспективной карьеры. Но для тех, кто имел дело с экспедиторами в таких городах, как Бостон, дело обстояло совсем иначе. Путешествие на китобойном судне зачастую становилось не началом карьеры, а ее бесславным концом.
У тех семерых чернокожих матросов, что подписали контракт и пошли работать на «Эссекс» – их звали Самуэль Рид, Ричард Петерсон, Лоусон Томас, Чарльз Шортер, Исайя Шеппард, Уильям Бонд и Генри де Витт, – выбора вообще не было. Ни одно из этих имен не появлялось в бостонском или нью-йоркском справочнике того времени, а значит, они не были землевладельцами. Откуда бы они ни пришли, большинство из них наверняка провело не одну ночь в ночлежках на побережье у северной окраины города. Все знали, что здесь собираются неприкаянные матросы, и белые, и чернокожие, ищущие места.
Погрузившись в пакетбот до Нантакета, семеро афроамериканцев знали, по крайней мере, одно: им, может, и не дадут хороших денег за работу на борту китобойного судна, но заплатят не меньше, чем белым морякам. С тех пор как вампаноаги стали основной рабочей силой на Нантакете, судовладельцы всегда платили людям по их способностям, не разбирая, какого цвета у них кожа. Отчасти так сложилось потому, что квакеры выступали за отмену рабства, но гораздо большее значение имели суровые реалии корабельной жизни. В трудный момент капитана не заботило, белый у него матрос или черный. Капитан просто хотел знать, что может рассчитывать на него.
Однако «зеленорукие» темнокожие матросы никогда не приравнивались к нантакетцам. В 1807 году путешественник, посетивший остров, писал: «Индейцы исчезли. Теперь их место занимают негры. Цветные матросы послушнее, но, поскольку они склонны к излишествам, бывает трудно доставить их на борт судна перед отправлением и удержать на нем по прибытии. Негры, хотя и ценятся за послушание, не так умны, как индейцы, и ни один из них никогда не станет ни гарпунером, ни помощником капитана».
И черные матросы отправлялись на квакерский остров не ради высоких моральных идеалов, а из страстного желания найти хоть какую-то работу. Чем часто пользовались судовладельцы. «Капитаны судов смотрят на африканцев как на скот», – писал Уильям Комсток. Он многое мог рассказать о злоупотреблениях нантакетских судовладельцев. «Если эти страницы попадут в руки одного из моих цветных братьев, я скажу им: мчитесь прочь от Нантакета, словно это норвежский Мальстрём». Даже Никерсон признавал, что нантакетских капитанов называли «погонщиками негров». Примечательно, что пакетбот, доставлявший из Нью-Йорка «зеленоруких», называли «невольничьим судном».