О том, как два венгерских еврея, узнав от члена «зондеркоммандо», что им пора читать «виддуй» (покаяние о совершенных грехах), открыли бутылку водки и стали ее распивать, заставив отказывавшегося «зондеркоммандовца» присоединиться к ним, а потом и зарыдать.
О том, как в середине лета 1944 года обершарфюрер Мусфельд расстрелял 200 молодых венгерских евреев.
О группе изможденных евреев, отсеянных в одном из рабочих лагерей и присланных в Биркенау для ликвидации. Они попросили хлеба, и им принесли много хлеба. Глаза людей загорелись. Так они и спускались в раздевалку с горящими голодными глазами, с кусками хлеба в руках.
О случае в конце 1943 года. Группа польских подпольщиков и группа отобранных на смерть голландских евреев, уже голые, встретились в газовне. Юная полька обратилась к ним с зажигательной речью и здравицей во имя Польши, а к членам «зондеркоммандо» — с заклинанием не забыть свой долг и рассказать братьям и сестрам о происходящем и отомстить за них. После чего поляки запели свой национальный гимн, а евреи — хатикву, сплавив воедино две мелодии, два языка и два текста. После этого все вместе запели Интернационал. Пока они пели, подъехала машина «Красного Креста», и эсэсовцы высыпали порошок Циклон Б.
О случае, бывшем летом 1944 года. Люди из словацкого транспорта разделись и уже спускались вниз, как вдруг одна женщина, заходя в камеру, громко произнесла: «А может быть, все-таки случится чудо?».
А вот эпизод, случившийся 2 сентября 1943 года. Евреи из Тарнува, узнав о том, что с ними произойдет, вдруг остановились и запричитали, произнося, каждый, свой «виддуй». Перед лицом смерти они очищали свою совесть. После чего один юноша вскочил на скамейку и попросил внимания: он говорил о том, что не может же быть, что их сейчас убьют, говорил так страстно и проникновенно, что все поверили ему и совершенно успокоились. А между тем убийцы высыпали гранулы с газом им на головы…
На Пасху 1944 года прибыл транспорт из Виттеля во Франции. Среди прибывших было много почтенных людей — раввинов и других патриархов[498]. Когда оберштурмфюрер приблизился к раввину, уже голому, тот двинулся на него и, схватив его за мундир, словно рыкающий лев, громогласно произнес по-немецки: «Вы, подлые чудовища и убийцы людей, и не думайте, что вам удастся извести наш народ. Еврейский народ будет жить вечно и никогда не сойдет с арены мировой истории. Но вы, немцы, вы, гнусные убийцы, вы дорого заплатите за все — за каждого безвинно убитого еврея десятью немцами! Придет день расплаты. Пролитая кровь будет взывать об отмщении. Наша кровь не успокоится, покуда горящий гнев уничтожения не затопит ваш народ и не уничтожит его, самый звериный из народов!» После чего он надел свою шляпу и закричал: «Шма Исраэль!».
В конце 1944 года прибыл транспорт из Кошице (уже упоминавшийся выше). Старая жена раввина сказала громко: «Я вижу тут кровь венгерских евреев. Правительство предлагало им спастись, а они спросили раввина, и раввин посоветовал им несмотря ни на что остаться. А теперь верхушка венгерского еврейства спаслась, а мы все здесь. Да простит Бог этим «спасшимся» их великие грехи».
В конце 1943 года из Шяуляя прибыл транспорт с одними детьми. Распорядитель казни направил их в раздевалку, чтобы они могли раздеться. Пятилетняя девочка раздевает своего годовалого братишку, к ней приблизился кто-то из коммандо, чтобы помочь. И вдруг девочка закричала: «Прочь, еврейский убийца! Не смей прикоснуться к моему братику своими запачканными еврейской кровью руками! Я теперь его добрая мамочка, и он умрет вместе со мной на моих руках». А семи-или восьмилетний мальчик, стоящий рядом, обращается к нему же: «Вот ты еврей и ведешь таких славных детишек в газ — но как ты сам можешь жить после этого? Неужели твоя жизнишка у этой палаческой банды тебе и впрямь дороже, чем жизни стольких еврейских жертв?»
А вот случай, который произошел в начале 1943 года. Газовая камера переполнена, и один еврейский мальчик остался снаружи. К нему подошел унтершарфюрер и стал убивать его стеком. Он избивал его самым чудовищным образом, кровь брызгала во все стороны, изуродованное тельце его уже не шевелилось. Но вдруг это тельце словно пружина поднялось на ноги, и мальчик молча и спокойно посмотрел в глаза своему чудовищу-убийце. А тот только расхохотался цинично, вынул револьвер и застрелил мальчика.
Гауптшарфюрер Отто Моль[499] строил людей в ровные шеренги по четыре человека и одним выстрелом убивал целую шеренгу. Если кто-то пробовал уклониться, он бросал того живым в печь. Если кто-то артачился и не шел в камеру, он бросал его на цементный пол и добивал ногами. Встречая транспорт, он становился на скамейку, и скрестив руки на груди, вежливо объяснял слушателям, что им сейчас надо в баню, а потом всех распределят по рабочим местам. Если кто-то высказывал по этому поводу сомнение, Моль свирепел и тут же забивал его, лишая воли и внушая страх остальным.
В конце 1942 года прибыл транспорт из Пржемысля[500]. Были у заключенных с собой ножи, и они хотели наброситься на эсэсовцев, но их вожак, молодой врач, удержал их от этого — в надежде, что немцы сохранят за это жизнь ему и его жене. Когда все разделись и зашли в камеру, то в камеру втолкнули и его.
Далее следует вторая часть рукописи — так называемые «Заметки», описывающие совсем недавние события. Самая ранняя дата — 10 октября, самая поздняя — 26 ноября 1944 года (скорее всего, в этот день Лейб Лангфус стал жертвой самой последней селекции «зондеркоммандо»).
Так, 14 октября руками «зондеркоммандо» начали разрушать стены крематория IV, изрядно пострадавшие во время восстания за неделю до этого; 20 октября грузовик привез для сожжения картотеки и горы документов; а 25 октября начали демонтировать и крематорий II (при этом в первую очередь демонтировали вентиляторный мотор и трубы — для того, чтобы установить их в других лагерях — в Маутхаузене и Гросс-Розене — таких моторов в крематориях IV и V не было — значит, немцы хотят продолжить свое дело в других местах).
Под конец автор называет свой псевдоним — J.A.R.A. и просит собрать его рукописи: «Сейчас мы идем в Зону. 170 еще оставшихся людей[501]. Мы уверены, что они поведут нас на смерть. Они отобрали 30 человек, которые остаются на крематории V. Сегодня 26 ноября 1944 года».
Далее он описывает свои рукописи и места, где он их спрятал. Одна из упомянутых рукописей называется «Gerusz» («Депортация»).
№ 5. РУКОПИСЬ ЛЕЙБА ЛАНГФУСА
Дата обнаружения: первоначального — апрель 1945 года, вторичного — ноябрь 1970 года.
Местонахождение оригинала: Государственный музей Аушвиц-Биркенау, Освенцим, Польша. Syg. Wsp. / Autor neznaemy / 449a (Ксерокопия: W&p., torn 78,79; Микрофильм: Инв. №: 156866).
Копия и дополнительные материалы: Яд Вашем. № 303.
Рукопись поступила в ноябре 1970 года от Войцеха Боровчика из Освенцима. История ее такова: в апреле 1945 года ее нашел возле руин крематория III его старший брат Густав Боровчик, впоследствии офицер Польской народной армии, проживавший в Катовицах. В октябре 1970 года младший брат наткнулся на чердаке дома на эту рукопись, после чего передал ее в музей[502].
Рукопись представляет собой 52 карточки формата 11x17 см, исписанные с обеих сторон. Ряд страниц (особенно в конце) не читается. Пагинация на рукописи — д-ра Романа Пытеля (с 1 по 128, из них последняя страница с текстом — 114-я).
Название авторское: «Der Gerusz» («Депортация»). Судя по сохранившейся нумерации глав, рукопись сохранилась не полностью, хотя пропусков в пагинации нет. Возможно, это и сокращенная версия; автор же при переписке не менял нумерации глав.
После оккупации (район Цихенау был присоединен к Восточной Пруссии и, стало быть, к рейху) с декабря 1940-го по март 1941 г. евреев из Цихенау переселяли в Любим и Радом. Гетто в Макове-Мазовецком долго не трогали, но где-то между 31 октября и 18 ноября 1942 года ликвидировали и его, депортировав жителей в транзитный еврейский лагерь в Млаве, откуда их доставили в Аушвиц.
499
Отто Моль (1915–1945, Дахау) — гауптшарфюрер СС, в Аушвице-Биркенау с 2.5.1941-го по сентябрь 1945 г., начальник бункера в центральном лагере с декабря 1942-го по сентябрь(?) 1943 г., с мая по сентябрь 1945 г. — начальник всех крематориев. О его зверствах см. также в свидетельстве Я. Габая (Greif, 1999. S. 217–219).
500
Возможно, автор ошибается в дате, так как пржемысльский транспорт прибыл только в сентябре 1943 г.