Линда глубоко вздохнула и отвела наконец взор от этого листа эвкалипта, который, если бы мог что-то чувствовать, давно бы уж съежился и зачах от невидящего, полного глубокой тоски взгляда девушки. Надо было все-таки собрать остатки сил и вернуться домой. Она встала и медленно побрела по знакомому маршруту. Машинально остановилась на красный свет светофора, нажала кнопку, подождала, пока загорится зеленый, перешла через дорогу, кивнула встретившейся соседке. У двери постояла минуты три, собираясь с духом, и наконец позвонила. Дверь распахнулась — и она увидела Стэнли. В его глазах мелькнула растерянность, но лишь на мгновение.
— Линда? Почему ты вернулась раньше? Почему не предупредила? Я бы встретил… Почему не открыла дверь своим ключом?
Он сыпал вопросы один за другим, не ожидая ответа. А она и не хотела отвечать. У нее не было сил, чтобы тратить их еще и на слова — такие ненужные теперь слова.
Девушка молча прошла в спальню, задев по пути любимое кресло-качалку, открыла дверцу шкафа и стала снимать вешалки со своей одеждой. Стэнли встал у нее за спиной.
— Что случилось? Куда ты собираешься?
— Ухожу, — бросила она и пошла за своим стареньким, видавшим виды чемоданом из крокодиловой кожи. Мама когда-то обмолвилась, что отец привез его как раз из Австралии.
С ним же, своим «крокодильчиком», несколько лет назад Линда прилетела в Сидней. Да, конечно, он переезжал с ней не раз, и несколько царапин на задней стенке его совсем не украшают. И все-таки старый добрый друг ей еще послужит, она его не бросит. Линда старалась думать о чем угодно, даже о царапинах на чемодане, только не о том, что происходит здесь и сейчас с их со Стэнли отношениями. А он тем временем продолжал задавать вопросы:
— Объясни в конце концов, какая муха тебя укусила?
Надо же, ему интересно! Линда почувствовала, как ее накрывает волна гнева. Мысленно сосчитав до десяти, сделала глубокий вдох, потом выдох и, бросив очередную футболку в раскрытую пасть «крокодильчика», резко повернулась.
— Хорошо, объясню, если хочешь. Я вошла в квартиру пару часов назад и увидела вас с Кэтрин. В нашей постели.
Стэнли картинно взмахнул руками — боже, как же мерзко он это сделал, актер из него все-таки никудышный.
— Ах вот в чем дело! Ну переспал с твоей подругой, подумаешь. Хорошенькая куколка, не устоял. Но во всем остальном ей до тебя далеко. Ты умнее, добрее, талантливее. Сбросить бы еще несколько килограммов, — Стэнли оценивающе осмотрел ее, — тебе бы вообще цены не было.
Линда усмехнулась и вдруг почувствовала себя удивительно спокойно. На нее вдруг снизошло озарение: ты все делаешь правильно. Она стала собирать вещи с кровати и аккуратно укладывать в чемодан.
Стэнли подошел и встряхнул ее за плечи.
— Не глупи, малыш. Останься.
Немного дрогнуло сердечко, когда он ее так назвал, но она ответила сразу и резко:
— Нет.
Он пожал плечами и отошел.
— Не вижу повода для трагедии. — Потом умолк на секунду и добавил безразлично: — Ну как хочешь.
В одну руку Линда взяла сумку, с которой приехала утром, в другую — ручку чемодана и вышла из квартиры, совершенно не представляя, куда направится. Она снова была совершенно одна.
Линда шла в сторону все того же парка, который находился неподалеку от дома. Она любила бывать там. Бродя по бесчисленным дорожкам, в творениях природы и в рукотворных произведениях ландшафтного дизайна она находила источник вдохновения и для себя. Каждый куст, камень, дерево, фонтан, скульптура были здесь на своем месте, создавая неповторимую причудливую красоту, которой она не переставала любоваться.
Вот и сейчас Линда по инерции шла в парк, потому что идти больше некуда. Деньги за выполненную работу Джек перечислит только завтра, а пока на ее банковской карте оставалась какая-то мелочь. Стэнли только пару недель назад устроился в антрепризу, а до этого перебивался случайными заработками, так что они жили в основном на средства Линды, и копить у нее не получалось.
До сегодняшнего дня ее это не беспокоило. А как же иначе — разве могут быть счеты между близкими людьми? Стэнли неоднократно говорил ей о любви, и она была уверена, что он принимает ее такой, какая она есть. Оказывается, нет. Оказывается, он считал ее килограммы. Она была для него всего лишь очередной и, как он ясно дал понять, не самой привлекательной подружкой. В чем-то он прав: она совсем перестала следить за собой. Толстая корова… Куда ей до Кэтрин — самого совершенства. Куколка! Она — толстая корова, а Кэтрин — куколка. В голове будто застучал метроном: толстая корова — куколка, толстая корова — куколка…